– Почти всё, сынок. Потерпи ещё немного.
Немцы из роты Кросса хоронили в траншее двух погибших товарищей. Углубив дно, стрелки положили туда тела, притрусили грунтом и, нагромоздив камней, чтобы до мёртвых не добрались трупоеды, насыпали невысокий холмик. Капитан Кросс произнёс речь, по его собственному выражению «ненужную, но необходимую», солдаты тихо затянули песню, которую всякий немец этой войны носил в сердце: «Ich hatt’einen Kameraden, Einen bess’ren findst du nicht…» Их скорбные голоса слышал Шарп на верхушке донжона: «Был у меня товарищ, лучше не сыскать…»
Капитан Брукер успел побриться и вычистить мундир. На его фоне Шарп чувствовал себя грязным бродягой.
– Потери, сэр.
– Докладывайте, капитан.
– Пятнадцать убитых, сэр. Тридцать восемь тяжелораненых.
– Плохо.
Шарп бережно спрятал список в сумку:
– Боеприпасы?
– Хватает, сэр.
– Провиант?
– На два дня, сэр.
– Бог даст, помощь придёт раньше. – Шарп поскрёб щетину, – С учётом потерь в замке у нас сто восемьдесят фузилёров?
– Сто восемьдесят два, сэр. Плюс офицеры.
– Ну, да. – Шарп позабавила педантичность капитана, – Сто восемьдесят два фузилёра против целой армии.
– Так точно, сэр. – мрачно подтвердил Брукер.
– Ничего, капитан, к ночи получите подкрепление. Восемьдесят фузилёров из монастыря.
Брукер меланхолично спросил:
– Вы полагаете, сэр?
Шарпу захотелось рявкнуть на него, но он сдержался. Незачем ссориться с человеком, плечом к плечу с которым тебе предстоит сражаться ближайшие сутки.
– А ещё сто пятьдесят на холме, так?
– Да, сэр. – на лице Брукера застыла постная гримаса, как у методистского пастора, повествующего о муках адовых.
– Вы проверяли пленников?
– Да, сэр.
Брукер солгал. Он позабыл о дезертирах, но признаться было выше его сил. Шарпа он побаивался.
– Хорошо. Печально, если ублюдки ударят нам с тыла.
– Пленных кормить, сэр?
– Обойдутся. Который час, капитан?
Брукер неловко выудил из кармана тяжёлую луковицу часов:
– Пятнадцать минут четвёртого, сэр.
Шарп высунулся наружу. Тучи почернели. Из-за снегопада сумерки пришли в долину раньше обычного. Белые хлопья ложились на маленькую могилку, у которой неподвижно стояли капитан Кросс и стрелок, некогда бывший горнистом. Солдат поднёс к губам трубу убитого мальчугана. Короткий сигнал трубачей, а затем долгая печальная мелодия. Ich hatt’einen Kameraden.
Сзади покашляли. Шарп обернулся. Боец в зелёной куртке принёс записку:
– От капитана Фредериксона, сэр.
– Спасибо.
Послание гласило: «Партизаны на севере, востоке и юге. Пароль? Я драться-то буду или нет?» На этот раз он подписался иначе: «Капитан Вильям Фредериксон, 5 бат. 60 полка. Изнылся весь.» Шарп ухмыльнулся, попросил у Брукера карандаш и дописал: «Пароль: терпение. Отзыв: добродетель. Гостей ждите утром. Удачной охоты. Ричард Шарп.»