– Сэр?
– Нет, ничего.
Грянули винтовки с мушкетами, и защитники монастыря рванулись наружу. Некоторые перебирались через развалины и оттуда сворачивали к замку. Другие прыгали с крыши. Шарп посмотрел на деревню. Кавалерия не показывалась, следовательно, посылать роту фузилёров не было нужды.
Французы проводили бегущих англичан улюлюканьем и редкими выстрелами. Батальон неспешно вошёл в монастырь, и тогда раздался триумфальный клич. Клич первой французской победы.
– Подкатить передки! – полковник торопился перегнать пушки в обитель.
Шарп с умыслом оставил в монастыре бочки с вином, но французские офицеры отогнали солдат в сторону, пробили днища, и спиртное вылилось на снег.
Последние беглецы из покинутого монастыря скрывались под аркой ворот. Солдат, подвернувший ногу при падении с крыши, дёрнулся и разразился проклятиями под дружный хохот товарищей. Случайная французская пуля ужалила его в ягодицу.
Шарп выглянул во двор:
– Перекличка! Перекличка!
Фузилёры отчитались первыми:
– Все на месте, сэр!
Следующим отозвался Кросс:
– Все, сэр!
– Лейтенант Прайс?
Лейтенант был белее снега:
– Харпера нет, сэр!
Столпившиеся вокруг Прайса солдаты из роты Шарпа, задрав головы, смотрели на командира, будто ожидая от него чуда.
– Сэр?
– Я слышал, лейтенант. Забаррикадировать ворота!
– Сэр, но как же Харпс?
– Я сказал: закрыть вход! – гневно отрезал Шарп и отвернулся.
Харпер считал, что ирландцам удача ни к чему. Одиночный выстрел треснул в монастыре, откуда не пришёл сержант Патрик Харпер. Майор вздрогнул. Запаленно дыша, на площадку выбрался лейтенант Прайс:
– Он… Он был с нами, сэр! Никто не видел, чтобы с Харпсом что-то случилось!
– Успокойся, Гарри.
– Мы можем вернуться за ним, сэр! Мы можем…
– Успокойся, Гарри! Успокойся.
Шарп вглядывался в темноту.
Ich hatt’einen Kameraden.
На войне, как и в любви, планы ничего не стоят. Сидя у очага в таверне, французский генерал объявил:
– К Вила-Нова мы, господа, не поспеваем, но, принимая во внимание нашу главную цель – оттянуть британскую армию на север, мы направимся к Барка де Альва. Эффект, полагаю, будет тот же.
Он обратился к артиллеристу:
– Когда вы подтянете в монастырь орудия?
– После полуночи, мсье.
Пушки требовалось перекатить через обломки, пробить в южной стене амбразуры. Работы предстояло много.
– Хорошо. Во сколько рассветёт?
– В двадцать одну минуту восьмого.
Дюко всегда знал такие вещи.
– Долгие зимние ночи, да? – генерал хлебнул чёрного кофе и напомнил артиллеристу, – Гаубицы, Луи. Мне нужно, чтобы завтра по двору замка мышь живой не проскользнула.