— вот, собственно, и все. Он взял со стола «Цукунфт» и принялся листать. Там была статья Хардена, его заинтересовавшая. Он сел за машинку и начал ее переводить.
Он почти уже управился с переводом, когда мальчишка-курьер доложил о даме, желавшей поговорить с ним.
— Проси.
То была фрекен Брем. В первую секунду он подумал: это Лидия, но отчего она пришла сюда, когда условлено встретиться в «Континентале»? О фрекен Брем он позабыл совершенно.
— Чем могу служить? — осведомился он, но тотчас поправился. — Ах да, рассказы! Вы принесли ведь их?
Она оторопела. Она совсем смешалась и несколько натянуто наконец ответила:
— Да, я принесла три вещицы. Но я бы никак не хотела…
— О, простите мне мою рассеянность, — сказал он. — Я так ушел в работу, с кем не бывает… Прочесть ваши рассказы будет для меня истинное удовольствие, и я завтра же или послезавтра вам напишу.
— Благодарствую, — сказала она. — Прощайте! И, слегка склонив головку, она вышла.
Арвид Шернблум вспоминал вчерашнее, и ему стыдно стало своей давешней сухости. И, принимаясь за ее опыты, он настроил себя на самый снисходительный лад. Наскоро покончив со статьей Хардена, снабдив ее пояснительным вступлением и кое-какими разъяснениями в конце, он тотчас принялся за рассказы фрекен Мэрты. Первый рассказ не поднимался выше посредственности. Но, принимая во внимание ненасытный аппетит и неразборчивость, с какими газетный дракон набивал свою утробу всякой всячиной, при случае и такое вполне могло сойти. Второй рассказ был просто-напросто невозможен. Но третий, к приятному его удивлению, оказался хорош. Он тотчас скрепил его редакционной подписью и послал в набор. Потом он вернулся к столу и написал следующее:
«Фрекен Мэрта Брем,
Я позволю себе высказаться о ваших рассказах в том порядке, в каком мне пришлось их прочитать. «Старинная комната» годна для опубликования, но не более. «Лунная ночь» не годна для опубликования, во всяком случае, в «Национальбладет». Но «Красная кушетка» выдает, по моему скромному мнению, недюжинный литературный дар. Рассказ так хорош, что вы вполне могли бы поставить под ним свою подпись, если бы пожелали.
От редакции «Национальбладет»
С глубоким почтением
А.Шернблум».
Он глянул на часы. Десять минут третьего. Значит, еще двадцать минут. Через двадцать минут он будет сидеть в «Континентале» с Лидией. Тут вошел Маркель.
— Ох, Господи! Знаешь, Арвид, ну просто сил моих нет! В прихожей сидит худой и тощий старикан и ждет приема у Донкера. Курьер ему говорит: «Доктор Донкер занят». — «Что ж, — отвечает тот, — я подожду». Идет мимо Лундквист, секретарь, тот к нему: «Можно ли видеть доктора Донкера?» Лундквист ему в ответ: «Доктор Донкер занят». В прихожей появляются молодые сотрудники, один, другой, третий, старикан у каждого спрашивает — что доктор Донкер? И все ему в один голос отвечают — он занят! А я по случайности узнал, что Донкер вот уже больше недели как уехал в Берлин и с тех пор не возвращался! Значит, его восемь, десять дней не было в газете, и ни одна живая душа, от привратника до меня, его не хватилась!.