А я вышел сам, хотя и держался за стенку, потому что не ел неделю, но вышел.
Сейчас нас восемь человек живых и шестнадцать коматозников в изоляторе. Но на снег выхожу только я, потому что остальные уже не так хорошо ходят. Самыми стойкими из стариков оказались девчонки-медички. Их из семнадцати шесть, да еще три в коме. Мужиков – я, Генка и Серега Бегов. Но он плохой человек, и я не хочу о нем. Видишь, Ленка, какой я терпеливый, толе… блин… рантный. Он плохой человек… А если я выживу, я лично привезу на Землю бадью с его прахом, дождусь, пока ее закопают, подойду и плюну.
Ладно, теперь я тут один за могильщика. Поэтому все. Пожаловался, поплакал и отлегло. Пойду я, Леныч. Меня там ребята ждут. Я их пока всех на улицу выволок. У нас полетели морозильники. Пес знает почему, вроде бы дрянь какая-то замкнула, попало что-то вроде большого паука, да только запеклось, не разобрать, но я никак не могу починить, и Генка тоже. Чтобы парни не портились, лежат на снегу. Копать паршиво, земля вся промерзла под снегом. Да еще и эти шавки. Я от них ребят закрываю специальным колпаком, который к земле креплю. Но вот когда мертвеца доставать надо, то возни много с открой-закрой. А если недоглядишь – псины объедят покойника в полторы минуты. А я не хочу так. Я с этими парнями за одним столом ел, за жизнь разговаривал.
Все. Еще напишу. Как Генка любит говорить, ки вивра вэра. Не помню, как по-французски пишется. Он переводит: поживем – увидим. А я сам в словаре крылатых выражений посмотрел в электронной библиотеке. А потом по слову перевел. Переводится не так. На самом деле там: кто выживет, увидит.
Выживу – напишу.
Пока ты помнишь – я живой.
Твой С. Ч.
Дата отправления: 07.02.2039
Я все еще жив. Сам знаю, что пишу слишком рано. Но до первого марта мне не дотянуть. Генку парализовало. Ленка, если бы ты знала, какой это человек. Я писал тебе и еще раз напишу – он… Ну вот вроде всех этих героев из мифов, Геракла, Тезея… Он вот такой. Он такой человек, который мир вращает. За такого человека… Да что угодно. Только ему от этого что-угодно сейчас никакого толку.
Я сегодня ночью его нашел. Он на топке работал, на печке. Ребята ведь многие бумаги оставили, а там есть графа о транспортировке, в случае смерти, праха на Землю. Ну и оказалось, что очень много наших никак не хотели тут остаться, на Жемчужине. Генка мне их имена на листочек выписывал, я их с улицы приносил и в нашу последнюю исправную морозилку складывал, а Геныч их в печи жег. У нас две печки, на солнечной энергии, так что это не так накладно. Хотя какое тут солнце… Но все равно больше двоих в сутки не сжечь. Генка жег, пока я снаружи работал. А вчера ночью иду по коридору в комнату и вижу, он ползет. Генка ползет, а за собой мертвеца тащит.