Я видела отца первый раз в жизни. Потому что встречу в пятидневном возрасте, когда он нёс меня из роддома, я, увы, не запомнила. Но, тем не менее, та – САМАЯ ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА – уйдя в глубины подсознания, растворилась в каждой клеточке моей памяти, окрасив жизнь печалью… У моей печали было имя – «жизнь без папы».
И, чтобы уравновесить эту безмерную печаль, которая была слишком тяжела для детской души, моё воображение подарило мне сладкую мечту – о будущей (когда-нибудь!…) жизни с отцом. Мечта эта была очень сильна. Таким образом, на одной чаше весов лежала печаль, а на другой – мечта. Они уравновешивали друг друга – и можно было жить…
Поэтому, когда он вошёл – я сразу узнала его. Как я могла не узнать его? Ведь он жил в моём сердце. Он жил в каждой моей клеточке!
И вот теперь он стоял у окна и грустно молчал. Я тоже молчала. Я была не болтливым ребёнком. Слишком застенчивым. Может быть, даже робким. Я сидела у дальней стены нашей комнаты, на корточках, обхватив коленки руками (это была моя любимая поза), – и не смела приблизиться к нему. Я – СОЗЕРЦАЛА. Впитывала его образ, засасывала в память каждую его чёрточку, как будто чувствовала, что вновь долго, очень долго его не увижу…
Моё созерцание отца было почти религиозной медитацией… Так смотрят только на божество. Он и был для меня божеством.
Эта картина до сих пор живёт в моей памяти. С годами она становится только ярче…
* * *
Помню, как мы ездили с мамой в Макеевку.
Странно, когда я вспоминаю наш приезд с мамой к отцу в Макеевку, я отца почему-то не помню. Помню родственников – их у нас оказалось так много!…
Помню бабушку, которую раньше никогда не видела. Она была совсем ещё не старой, высокой и худой, весёлой и голубоглазой. Дед её называл ласково – Нюрочка. Помню невысокого и молчаливого деда, строго глядящего исподлобья сине-голубыми глазами. С ним я тоже раньше была не знакома. Бабушка называла его ласково – Митенька. Помню брата бабушки, дядю Мишу, очень похожего на бабушку. Он был одиноким и жил в семье сестры. Помню отцовых братьев, их было трое.
И вот что удивительно: все в этой семье были голубоглазыми! Только моя мама была с зелёными глазами. Взглянув на меня, дедушка с удовлетворением сказал: «В наш род пошла! У нас все голубоглазые».
Помню: мы сидим вечером за круглым столом, такая большая семья – и все вокруг голубоглазые! И, к тому же, все в этой семье любили пошутить и посмеяться – ведь бабушка была родом из Одессы, а Одесса славится своими шутниками. И все сыновья, все четверо, были настоящими одесситами, хоть и жили в какой-то Макеевке.