Филипп ударил. Совсем не по правилам боевых искусств, а так, как дрались когда-то деревенские мужики: широко размахнувшись и вложив в удар не только силу замаха, но и вес собственного тела. Промахнись он, и полицейский не дал бы ему второго шанса. Но Филипп не промахнулся. От страшного удара голова противника резко мотнулась в сторону, отчётливо послышался глухой хруст, и тело полицейского сползло по переборке на пол.
В этот момент активизировался неугомонный механик – он вновь бросился на Филиппа, видимо, решив, что тот слишком занят разбирательством с полисменами. Но просчитался – Филипп успел развернуться, от души врезав ему прямым правой. Механика унесло обратно, на этот раз надолго.
Зашевелился на полу тот полицейский, которому досталось ногой в челюсть. Причём, он не просто шевелился, а уже направил пистолет на Филиппа. Фил бросился вбок, крепко ударившись плечом о косяк гермодвери, и в этот момент оглушительно прогремел выстрел. Пуля взвизгнула несколько раз, улетая вглубь коридора. Филипп вжался в пол, лихорадочно пытаясь найти взглядом пистолет второго полисмена. За первым выстрелом последовал ещё один – вторая пуля прозвенела над головой Филиппа.
"Конец! Сейчас он поднимется, и я у него буду, как на ладони!"
В этот момент Филипп заметил тускло отблёскивающий пистолет, лежащий на полу всего в метре от него. Он рванулся к нему, заученным движением передёрнул затвор и, всё ещё лёжа, нажал на курок.
Два выстрела прозвучали одновременно. Филипп почувствовал тупой удар, и острая звериная боль пронзила его левое плечо. Он закричал, продолжая нажимать на курок, и ещё четыре пули вонзились в грудь поднимавшегося полицейского. Сквозь кровавый туман Филипп увидел, как механик тянется к выпавшему из рук полицейского пистолету, и разрядил в него остатки обоймы. Механика отбросило назад.
Филипп лежал в полутёмном коридоре в окружении трёх трупов. Даже если сейчас никто не прибежит на звуки выстрелов, то в любом случае мертвецов обнаружат в самое ближайшее время. Начнут искать преступника и, конечно, найдут – с такой раной ему далеко не уйти. Он подполз к полисмену, нащупал запасную обойму на кобуре и зарядил пистолет. Филипп попробовал зажать рану рукой, но чуть не лишился сознания от боли.
– Сволочи, чего вам нужно было? – выругался он на трёх мертвецов.
Вопрос был более чем риторический. С какой стати механик набросился на него? Почему полисмены не захотели разбираться, кто он? На эти вопросы ответов у Филиппа не было. Кто знает, может, после посадки, прибывшие на Одду военные, решили устроить революцию, но бунт не удался, поэтому местные так отнеслись к чужому солдату. Или сбежал какой-нибудь насильник, а Филиппа приняли за него… Но, здраво рассудив, Фил понял, что всё это уже неважно: теперь за убийство трёх человек ему светит "вышка". Единственная слабенькая надежда была на капитана Хиту – может, он сумеет каким-то чудесным образом доказать, что Найкель оборонялся, и тогда расстрел заменят пожизненной каторгой…