— Раненых пусть провожает Раиса, — решила Повалихина. — Она у нас почти дохтур…
— И когда это вы, бабы, успели стать такими разумными? — засмеялся Блохин. — Все решили лучше самого командира.
— А мы всегда были не дурнее вас, мужиков! — огрызнулась Повалихина. — Только вы нам ходу не давали…
Рая Семенова тоже отказалась уехать из отряда, но, когда Блохин объяснил ей, что раненых в пути нельзя оставлять без медицинского обслуживания, ей пришлось согласиться.
Девушка, расстроенная, раскрасневшаяся, вбежала в землянку командного пункта Стального отряда, где ее поджидал Петров.
— Уезжаешь? — тихо спросил инженер.
— Заставляют ехать! — ответила девушка, и пухлые губы ее дрогнули. — Но мы скоро увидимся, Аркаша, обязательно увидимся!
Девушка вдруг закинула руки на плечи Петрова и крепко поцеловала его.
— Все будет хорошо, мой милый, мой любимый Аркаша! — прошептала она. — Только не рискуй собой. Обещай мне это!
— На войне таких обещаний нельзя давать, Раечка.
— Товарищ Петров! Аркадий Васильевич, где ты? — позвал в это время снаружи Блохин.
— Я здесь! Иду! — ответил инженер, стараясь сдержать предательскую дрожь в голосе, и, крепко поцеловав Раю, вместе с ней вышел из землянки.
Переговорив с Блохиным, Петров сразу ощутил тревожную, нервозную обстановку. Установить связь с Бемансом не удавалось. Моряки под натиском немцев тоже отошли. Создавалась опасность окружения Стального рабочего отряда.
Вернувшиеся два партизана-разведчика сообщили, что немецкие части действительно пытаются обойти отряд с обоих флангов.
— Идут по шоссе и едут по железной дороге. Уже прошли станцию Вайвара. А берегом моря они вышли на шоссе к Гугенбургу, — сообщили они.
— Узелок, черт его возьми! — выругался Блохин. — Как его нам развязать?
— Надо немедленно отходить, — угрюмо проговорил Прахов, поглаживая седеющие усы.
— Отходить, отходить! — вспыхнул Блохин. — Знаю, что надо отходить… А приказа-то нет, понимаешь?
— Да ты что — чурбан или человек? — тоже рассердился Прахов. — Нельзя только на приказы надеяться, надо и своими мозгами ворочать…
Возле них толпились рабочие. Они шумели, переговариваясь между собой:
— У нас тихо, а в тылу, слева и справа, пальба идет…
— Обходит нас немец…
— Замкнет в кольцо и задавит…
— Ишь, фоминские корешки стараются! — ворчал Блохин, резкими, нервными движениями скручивая цигарку.
— Никакие тут не корешки! — возразил Прахов. — Просто люди теперь стали сознательные, думающие стали… — Он повернулся к Петрову: — Вот вы, Аркадий Васильевич, на фронте были. Как бы вы поступили в таком положении?