Ред спускается вниз по лестнице и идет в гостиную. Окно закрыто.
«Интересно, если бы тебе пришлось открыть окно снаружи, стал бы ты потом закрывать его изнутри? Маловероятно. Значит, ты входишь через парадную дверь».
Ред внимательно осматривает дверь с внутренней стороны. Три замка, ко всем подходит один и тот же ключ, средний блокируется. Дверь не отжата, ни один замок не сломан и не поврежден. Следовательно, остается три варианта.
Первый. «Ты вскрываешь замок отмычкой».
Нет. На это требуется немало времени, да и опасно. Слишком велика вероятность того, что тебя увидят или услышат.
Второй. «У тебя есть свой ключ, которым ты и пользуешься».
Но ключей нет ни у кого, кроме самого Филиппа и Элисон. А убийца почти наверняка мужчина.
Что оставляет только одну возможность.
Филипп Род сам открывает тебе дверь.
В час ночи?
В двери имеется глазок. Ред вглядывается в него и видит спину констебля, кажущуюся, из-за оптического искажения, неестественно широкой.
Филипп должен сперва посмотреть в глазок. Он, безусловно, не стал бы открывать дверь в час ночи, не сделав этого. «Значит, он видел тебя и впустил».
Кого можно впустить в такое время?
Знакомого. Человек, выдающий себя за сантехника или еще кого-нибудь из ремонтных служб, исключается — они по ночам не ходят. Значит, все-таки знакомый?
А может быть, тот, кто попал в беду?
Или делает вид, будто попал в беду?
«Кто у двери? Кто ты?»
Ладно, вернемся назад. «Кем бы ты ни был, Филипп открывает тебе дверь».
Скорее всего, Филипп подходит к двери в трусах. Не станет же он спускаться обнаженным. Да и накидывать плотный халат тоже, скорее всего, не станет, благо ночь теплая.
Итак, Филипп, в одних трусах, открывает дверь.
«Но чтобы повесить его, тебе нужно пройти назад, к лестнице. И какая-то правдоподобная причина, побуждающая его подняться по ней обратно». Нельзя же просто так взять и повесить человека против его воли: накинуть петлю на шею и заставить его спрыгнуть с лестничной площадки. Он просто не станет этого делать. Можно, конечно, оглушить его чем-нибудь, например дубинкой. Но такой удар оставил бы след, а на теле Филиппа никаких повреждений не обнаружено. Только связанные запястья и, конечно, следы на шее. Никаких признаков борьбы.
Значит, Филипп не догадывался, что произойдет.
Он возвращается по лестнице. «Ты где? Перед ним? Нет, скорее позади него. Поднимаешься на лестничную площадку и сталкиваешь оттуда Филиппа. Один конец веревки привязан к перилам, другой накинут петлей на его шею».
Итак, он падает в пролет. В его положении естественно было бы схватиться за веревку, пытаясь ослабить сдавливание шеи. Только вот он этого сделать не может. Руки-то у него связаны.