А почему он позволил себя связать? Ясно, что под угрозой.
«Когда Филипп открывал тебе дверь, он не боялся. То есть не подозревал о том, что у тебя есть какое-то оружие. А какое? Конечно, у тебя есть веревка, и…
Разумеется, нож. Тот самый, которым ты вырежешь ему язык. Под угрозой ножа он позволяет тебе связать его, а потом ты сталкиваешь его с площадки.
А когда ты вырезаешь ему язык? Раньше, чем сталкиваешь с лестничной площадки, или уже потом?»
Ред поднимается по лестнице к площадке. Он видит потертости там, где была закреплена веревка.
А вот крови на лестничной площадке нет. Вся кровь внизу, на полу. «А ведь вырежи ты ему язык наверху, кровью была бы залита вся площадка». Но там никакой крови нет.
«Выходит, ты сталкиваешь Филиппа, а потом — когда он висит там, задыхаясь, — наклоняешься, залезаешь ему в рот и начисто отрезаешь язык».
Ред пытается представить себя на месте Филиппа. Он и есть Филипп — его тело дергается в петле.
«Так. Ты наклоняешься, чтобы все было видно. Левой рукой обхватываешь меня за шею, удерживая, потому что я дергаюсь, а правой засовываешь мне в рот лезвие».
Как там говорил Лабецкий? «Кровь хлестала с таким напором, что неразрезанные пленки и жилы во ртах обеих жертв просто сорвало».
Ред запускает руку себе в рот и, просунув язык между пальцами, зажимает его.
Полчаса спустя, когда он уже расхаживает по дому Джеймса Каннингэма, Ред ощущает во рту вкус рвоты.
Ему не хочется думать об этом. Его так и подмывает упростить дело и сказать, что и тут произошло то же самое. Однако он не может пойти на это, пока у него не будет уверенности, а чтобы обрести эту уверенность, ему придется пропустить все через себя. Или пропустить себя через эту машину для отжимания белья.
Каждое убийство необходимо рассмотреть как самостоятельное, самодостаточное событие. Да, связь между убийствами Джеймса Каннингэма и Филиппа Рода существует, тем не менее это два отдельных преступления.
Начнем с самого начала, как раньше. Возможности проникнуть в дом иначе, как через парадную дверь, у убийцы не было. Никаких проходов через сад, никакой боковой двери, никакой возможности незаметно влезть в окно верхнего этажа. В этом смысле все так же, как и на Рэдипоул-роуд.
Следовательно, та, основная версия, что жертва открывает убийце дверь, работает и в данном случае.
Был ли это человек, которого Каннингэм знал? Насколько вероятно, чтобы у него и Филиппа Рода имелись общие знакомые?
Едва ли. У них мало общего. Разница в возрасте в целых два поколения, совершенно несхожий род занятий, да и жили они в разных частях города.