— Я…
Я должен все это сделать?
— …Но он ведь изначально не знает, как вернуть себе воспоминания.
Да. Я смог вернуть воспоминания в этот раз, но это получилось случайно.
— Ты сказал, что шок от увиденного трупа помог «Главгерою» сохранить воспоминания, верно?
— По крайней мере… мне так кажется.
Другие объяснения мне просто в голову не идут, и мои чувства подсказывают мне, что все так и есть.
Я случайно смог вернуть себе воспоминания, потому что увидел труп Харуаки.
— Тогда все просто, — беззаботно заявляет Дайя. — «Главгерою» надо всего лишь делать трупы самому.
— …Какого!..
У меня отнялся язык.
— Н-но такие поступки…
— Эх, слушай. На мой взгляд, убивать кого-то, конечно, неразумно. Столь неэтичный «Главгерой» вызовет отвращение у читателя. Я имею в виду, что «Главгерой» должен сделать что-то, что подействует на него так же, как труп.
— …Это должно… сработать.
— Иными словами, «Главгерой» должен цепляться за «шкатулку» упорнее, чем «Новенькая».
Звенит звонок. Дайя считает наш разговор оконченным и отворачивается.
— Я пошел в класс. Ты тоже давай побыстрее, Кадзу!
— Ага…
Но я сейчас не в настроении, чтобы возвращаться в класс, и просто стою на месте. Дайя уходит, не обращая на меня внимания.
Я вздыхаю.
— …Наверняка есть способ сохранить память. Но…
…Застрять еще на 100000 раз? Теоретически это возможно, но в реальности — никак. Ни один живой человек такого просто не вынесет. Это как если мне говорят: «Я сделал машину с максимальной скоростью 10000 км/ч, поезди на ней для меня». Даже если машина вправду сможет ехать так быстро, мое тело не выдержит усилий и в конце концов сломается. Мой мозг — нет, человеческий мозг — просто не приспособлен к тому, чтобы выдержать 100000 повторений одного и того же дня.
Отонаси-сан — особый случай, если она правда способна это выдержать. Пожалуйста, не ставьте меня на одну доску с этим монстром.
Но неужели это единственный способ противостоять Отонаси-сан? А вообще, должен ли я ей противостоять? Не лучше ли будет для нас обоих, если я просто выброшу белый флаг?
Я снова вздыхаю — я даже такую вещь не могу для себя решить.
Когда я поднимаю голову, собираясь вернуться в класс…
— Ах, — от неожиданности вырывается у меня.
— …Харуаки.
Он нас слышал? Нет, его лицо, прячущееся в тени почтового ящика, слишком серьезно. В конце концов, мы же о «фантастическом романе» сейчас говорили. Теоретически.
— Короче, я, как твой друг, ревную, когда ты развлекаешься без меня. Поэтому я и подумал, что вполне нормально спрятаться и подслушать. Давай меня простим.
Он начинает беззаботно доказывать, что невиновен. Несмотря на его шутливый тон, выражение лица остается серьезным.