Кайф и впрямь отпускал ее. Вместе с ним на глазах испарялись и избыточная порывистость движений. Тяжело опираясь на мою руку, она проковыляла к подъезду, где привычно подтянулась в ожидании осуждающего взгляда консьержки. Но та уже спала или же вовсе отсутствовала: дверь в ее сторожку была плотно закрыта, в стеклянном окошечке темно. В результате Нинель окончательно расслабилась, и в лифт мы загрузились с оглушительным грохотом, как два мешка с картошкой.
В квартиру я ее почти занес на руках. Не вызывало сомнений, что как только она доберется до кровати, то сразу провалится в забытье. Но не тут-то было: собрав остатки сил, Нинель спотыкаясь устремилась не в спальню, а в ванную комнату. Опасаясь членовредительства от падения плохо сохраняющего вертикальное положение тела на кафельный пол, я попытался последовать за ней, однако допущен не был.
Уцепившись за ручку двери и шатаясь из стороны в сторону, как при морской качке, она, капризно надув губки, сообщила:
― Нинелечке надо пи-пи…
Пока хозяйка занималась отправлением естественных надобностей, я решил осмотреть квартиру. В спальне широкая (не меньше чем два на два) койка, из тех, что в народе именуют «сексодром». Напротив нее зеркало в полстены ― оч-чень с-сексуально, как сказал бы Прокопчик.
Туалетный стол, беспорядочно заваленный флаконами с парфюмерией, свежей и пересохшей косметикой. Справа от кровати огромный платяной шкаф-купе.
В гостиной мебели немного: поперек комнаты визави телевизора кожаный гарнитур из дивана с креслами, в углу сервант с посудой, он же одновременно прибежище робкого собрания книг, столпившихся в углу одной полки. Я перебрал их за полминуты. Десяток переводных любовных романов в мягких переплетах, захватанных настолько, что красавицы на обложках казались морщинистыми старухами. Заляпанная сальными пятнами «Кулинария». Сборник астрологических прогнозов.
Выдвинул центральный ящик серванта ― тоже ничего особенного. Груда скопившегося за годы бумажного сора: счета за газ и электричество, платежки за коммунальные услуги и телефон, старая погашенная сберкнижка и прочая макулатура. Для порядка пошевелил легонько эту слежалую кипу, убедился, что под прошлым годом лежит позапрошлый, а под ним позапозапрошлый, и без сожаления задвинул ящик обратно.
На колесном сервировочном столике несколько бутылок и стаканов, блюдце со слипшимся сахарным песком и завившейся в трубочку лимонной долькой. На журнальном ― растрепанные модные журналы, среди них несколько порнографических. Здесь же пяток видеофильмов, при беглом просмотре выразительных обложек оказавшихся того же сорта.