― Отвечай, Станислав, и не вздумай врать, ― великолепно модулируя требовательным учительским голосом, обратилась ко мне Нинель, поразительным образом принявшая облик незабвенной Ставриды, — сколько раз ты дрочил, представляя, как я отдаюсь тебе в спортзале на матах? Или ты трахал меня прямо в классе на учительском столе, когда оставался дежурным, а я задерживалась с проверкой тетрадей?
Я только и мог что обалдело потрясти головой, а Нинель тем временем медленно, пуговицу за пуговицей расстегивала пиджак, под которым понемногу намечалась черная ажурная комбинация. При этом она смотрела на меня до обморока знакомым холодным прищуренным взглядом нашей классной руководительницы Светланы Игоревны Тавридиной, какой случался у нее каждый раз перед появлением в дневнике очередного язвительного замечания, подписанного сакраментальным «С. Таврид». Но удивительным образом по губам Нинель одновременно блуждала воздушная, непередаваемо глумливая ухмылка, от которой озноб пробегал по телу: Джоконда в окошке дешевого борделя.
Пиджак отлетел в сторону.
Я вчуже успел отметить, что у Ставриды… тьфу, у Нинель довольно пышная грудь с проглядывающими в вырезе кружевной комбинации большими, как инжирины, коричневыми сосками.
Скрипнула стальными зубчиками молния юбки, и та, прошелестев по капрону чулок, упала на пол, отчасти прикрыв модные когда-то белые лодочки. Зато предстали на обозрение длинные и красивые ноги, на сей раз показавшиеся обалделому наблюдателю отнюдь не детскими, а более чем женственными. Глядя прямо мне в глаза, Нинель переступила через юбку и сделала шаг вперед.
У меня перехватило дух, и стало ясно, что надо что-то немедленно предпринять, чтобы полностью не утратить контроль над ситуацией. Пора было остановить все эти сценические перевоплощения в образ согласно поставленной сверхзадаче. Я набрал воздух в легкие и… Ситуация в считаные секунды переменилась столь кардинально, что о контроле над ней пришлось забыть.
Из прихожей донесся явственный звук, в толковании которого не могло быть сомнений: кто-то ключом либо отмычкой открывал входную дверь.
Система Станиславского слетела с Нинель буквально в мгновение ока. Лицо ее перекосило не наигранным, а самым что ни на есть натуральным ужасом. В два прыжка она пролетела мимо меня, дикой кошкой перемахнула через спинку дивана и оказалась где-то за моей спиной, шумно дыша и дрожа всем телом, как испуганная канонадой кобыла.
Вероятно, для ее реакции имелись более серьезные мотивы, нежели для моей. Все еще мало понимая в происходящем, я только и успел что подняться на ноги к тому моменту, как в квартиру практически одновременно ввалились два здоровенных мужика.