Все мы знали, что они никогда не будут использованы против миролюбивых народов (например, наших собственных), а послужат только для обороны, что является морально оправданным…»
Кроме этих записок, гестаповцам ничего не удалось получить от Ганса Куммерова. Стоял уже апрель, а он по-прежнему томился в тюрьме в ожидании казни. Не была казнена еще и Ода Шоттмюллер[24].
Еще не были закончены казни по делу «Красной капеллы», а уже начались аресты в ведомстве Канариса. Конечно, люди из окружения Канариса совсем не похожи на людей Харнака и Шульце-Бойзена. Бывший прокурор Гамбурга Донаньи и его сообщники ориентируются на Запад. Больше того, они противники большевиков. Но в целом это не меняет дела: Германию разъедает ржа… И будут еще новые разоблачения, новые аресты…
Что, если Гитлер узнает о тайных попытках Шелленберга установить контакт с Даллесом?
На очередном ежемесячном обеде с генералами СС фюрер неожиданно поднял бокал с минеральной водой за здоровье «нашего прошвейцарского генерала» и выразительно посмотрел на Шелленберга. Все присутствующие тоже как по команде повернули головы в сторону бригадефюрера. Шелленберг невольно покраснел. У него бешено заколотилось сердце. Откуда эта информация? Если от Генриха — все хорошо, но если от Кальтенбруннера?.. От этой «гориллы», как про себя называл шефа службы безопасности Шелленберг, можно было ожидать всякой пакости. Но на бледных, бескровных губах Гитлера приклеилась вялая, но не злобная улыбка. Шелленберг понял, что это реплика со слов Гиммлера. Значит, все в порядке! Шелленберг вскочил. Надо было выразить верноподданнические чувства.
На лист белой бумаги ложились цифры. На этот раз сообщение было довольно длинным. Был уже третий час ночи. После передачи предстояло расшифровать «китайскую грамоту». Утомленному за день Рёсслеру очень хотелось спать.
Передача закончилась, и Рудольф отложил в сторону карандаш. Он решил сначала выйти на воздух, немного освежиться, а потом уже колдовать над текстом. Если текст окажется не столь уж спешным, можно отложить работу на утро.
Крупные яркие звезды усеивали небо, а меж ними как бы дымилась серебристая звездная пыль. Такой прозрачный воздух стоял в предгорьях Альп на исходе зимы и ранней весной, когда еще было мало испарений. Воздух напоминал прохладную чистую влагу, которую пьешь и не можешь напиться. Отрезвляющая от сна прохлада проникла, казалось, в самые дальние клеточки мозга и легких. Ясной становилась мысль.
Вернувшись во флигель, где находился приемник, Рёсслер достал шифровальную книгу и уселся за письменный стол. Уже первые строчки радиограммы настолько встревожили его, что он понял: ему не уснуть.