— Дело не только в ней. Африка — один из форпостов свободного мира. Я имею в виду и Вьетнам, и Ближний Восток, и Латинскую Америку. Везде, где коммунисты высовывают свои ослиные уши… Милочка, мне еще двойной! — крикнул Келлер пробегавшей мимо Стелле. — Ах, господин Клинген, нет красивее немецкой женщины, — провожая взглядом барменшу, сказал капитан.
— Говорят, что в Африке тоже попадаются хорошенькие.
— Есть, конечно, но какое сравнение!.. Два года назад я был во Франции. Получил отпуск, деньги, сел на самолет и через несколько часов оказался в Париже. Все кабаки на площади Пигаль обошел. Всяких женщин видел. Но нет красивее немецкой женщины!.. Да-а-а… — протянул он в задумчивости и поднял рюмку: — Ваше здоровье!
Келлер хлебнул из рюмки.
— Я хотел тут попытать счастья в кино, — продолжал он. — Но Австрия вся погрязла в пацифизме. Я был в издательстве Дорнбергера и Гейстермайера и везде слышал только одно слово: «Мир! Мир!» Этими словечками всегда прикрываются трусы. Когда надо стрелять, они начинают пускать слюни, что-то говорить о мире. Никакого мира нет. Есть мы и они!.. Или мы — их, или они — нас! Но я предпочитаю, чтоб мы — их… И потому меня просто бесят эти разговоры о мире.
— Значит, в кино вам не повезло. Это был тоже фильм об Африке? — спросил некоторое время спустя Клаус.
— Да, я написал сценарий. По своей книжке. Правдивый и мужественный. Ведь Африка — это не только апельсины и бананы. Я так говорил своим солдатам: «Мы здесь не для того только, чтобы жрать и… Помните! Мы защищаем западную цивилизацию! Братья по оружию! Америка с нами, с Америкой нам и черт не страшен!..» И вот в таком духе! На ребят это очень здорово действовало…
— А почему вы называли их солдатами свободы? — как бы между прочим поинтересовался Клинген.
— А как же… Свобода… Ну и все такое — ведь это то, что защищает западный мир.
— Я слышал, что ландскнехты получают немалые деньги, да и трофеи, наверное, были?
— Какие там трофеи у черномазых! Ведь те, что побогаче, чаще всего с нами, а остальные — голь, нищета. Ну кое-что попадалось, но редко, а так если что — брали натурой.
— Натурой?
— Ну да. Девочку там возьмешь, попользуешься… Всякое бывало… Давайте выпьем за фатерланд. Стелла!.. Цыпленочек!.. Дай два двойных!
— Нет, мне мозельвейна…
— Ну что вы, господин Клинген! Вам не к лицу пить эту кислятину!
— Я не люблю крепких напитков, — сказал Клаус.
— Ах, господин Клинген. Ведь двадцатый век — век высокой концентрации: высокие скорости, крепкие напитки, моря крови… Мне кто-то говорил, один художник нарисовал картину «Двадцатый век» — море крови. Это верно. Надо жить концентрированно, я бы сказал. Что должен уметь в наше время настоящий мужчина? Он должен уметь хорошо стрелять, уметь хорошо выпить, любить женщин!..