Риббентроп пояснил, что он кратко излагает содержание меморандума Гитлера, текст которого он тут же нам вручил.
Затем Риббентроп принялся нас уверять, что эти действия Германии не являются агрессией, а лишь оборонительными мероприятиями. Вот его буквальные слова: «Фюрер поручил мне официально объявить об этих оборонительных мероприятиях».
Советский посол встал. Прежде чем уйти, он сказал: «Это наглая, ничем не спровоцированная агрессия. Вы еще пожалеете, что совершили разбойничье нападение на СССР. Вы еще жестоко поплатитесь».
Посол повернулся и направился к выходу. Риббентроп при этих словах сразу утратил напыщенный вид, который тщился все время сохранить. Семеня, он поспешил за нашим послом и почти шепотком, скороговоркой заговорил о том, что он лично был против этого решения, но ему не удалось убедить фюрера.
«Передайте в Москве, что я был против» — эти слова он почти выкрикнул, когда мы уже были в коридоре, покинув кабинет».
«Передайте в Москве, что я был против» — тоже было отчеркнуто красным карандашом.
Беккерт перечитал документ и спрятал его в несгораемый шкаф. Зачем он его хранил? Почему не передал Мюллеру? Воспользуется ли когда-нибудь старший криминальный советник как сотрудник политического сыска этим документом, он не знал. Но речь в документе шла о таком высокопоставленном лице третьего рейха, что лучше всего пока никому его не показывать.
Кое-что Карл Беккерт имел и на фюрера. Но это, конечно, он не мог доверить бумаге. Это он хранил в памяти.
— Знаешь, Эрвин, нам опять привезли эти вонючие консервы. От одного их вида меня уже тошнит. Вилли наверняка сейчас жрет настоящую свиную колбасу и шпиг на Украине, а мы тут сидим и киснем, — с этими словами фельдфебель Ранге вошел в комнату отдыха операторов.
Ефрейтор Шумахер собирался на очередное дежурство.
— Ну что ты молчишь? Тебе не надоели эти консервы?
— Надоели, — односложно ответил Шумахер.
— Вообще нам крепко не повезло, что мы застряли в рейхе, — продолжал фельдфебель. — Наверняка после победы участникам восточной кампании будут давать на Украине по большому куску жирной земли. Мне говорили, что земля на Украине, как масло. Когда вымажешь в ней руки, их трудно отмыть… Ты хотел бы получить кусок земли на Украине, Эрвин?
— А зачем она мне?
— Интеллигент! — презрительно фыркнул фельдфебель. — Если ты не знаешь, что делать с землей, взял бы управляющего, получил бы полсотни восточных рабочих, сидел бы дома. — И фельдфебель неожиданно засмеялся. — Сидел бы подсчитывал доходы! Вот когда пригодилась бы тебе твоя математика…