— Ну что у меня, доктор? — спросил Беккерт после рентгена.
— Ничего особенного… Запущенный катар…
Керстен выписал ему какой-то рецепт.
— А вот когда на меня нападает слабость, что вы мне посоветуете? — спросил Беккерт.
— Выпейте чашку кофе. Лучше с коньяком.
— А коньяк мне не будет вреден?
— Нисколько, мой друг. Нисколько…
В ту же ночь полицейский комиссар покинул «Вольфшанце».
На другой день Гиммлер увидел своего врача.
— Ну что, был у вас этот полицейский, которого прислал нам Шелленберг?
— Да, был.
— И что с ним?
— Рак горла.
— Вот как? Значит, безнадежно?
— Да, никаких надежд. Уже захватило левое легкое.
— И сколько он протянет?
— Примерно год.
— Ну что ж, — раздумчиво проговорил Гиммлер, — за год он может многое успеть.
Рейхсфюрер, обычно любивший поболтать с Керстеном, на этот раз был немногословен. Он ждал Гейдриха. По телефонному разговору Гиммлер догадывался, что Рейнгард едет к нему с важными сведениями.
Обергруппенфюрер явился к своему шефу минута в минуту. Вначале его доклад не содержал ничего необычного. Гиммлер слушал скучая, ждал, когда Гейдрих заговорит о том, ради чего приехал из Берлина.
— Мной установлено, рейхсфюрер, что пасторы Бонхёфер и Шёнфельд связались с Всемирным советом церквей в Женеве. Позиция этого совета по отношению к рейху вам известна. Более того, Бонхёфер в Стокгольме встретился с британским епископом Беллом. Неопровержимые факты свидетельствуют, что Бонхёфер — доверенное лицо Остера.
— Попытка снюхаться с англичанами за нашей спиной? — спросил Гиммлер.
— Похоже на это, рейхсфюрер. Мои люди в настоящее время «ведут» также некоего обер-лейтенанта Мюллера. Мюллер но распоряжению Остера приписан к мюнхенскому отделению абвера. Он часто бывает в Риме, в Ватикане. Он лично знаком с Пием XII. Это знакомство началось еще в Мюнхене, когда папа был кардиналом Пачелли. Пий дружен с британским послом при Ватикане Осборном. Выстраивается цепочка: Остер — Мюллер — папа — Осборн…
— Это все очень интересно, Рейнгард, очень… Но не вспугните их раньше времени, — посоветовал Гиммлер.