– Ой, пехота пошла… – пробормотал коротышка. – Михаил Андреевич, я, может, конечно, и бестолковый… Ты пешеходов пропускаешь?
Но не мог же я их давить! Нам снова что-то орали, тыкали пальцами. Я начинал движение, делая вид, что собираюсь пристроиться в арьергард, но тут объявился некто посвященный во вчерашние события на дороге. Бородатый «обезьянин» в расстегнутой засаленной защитке, с грудью, обмотанной грязными бинтами, всмотрелся в нашу машину, поднял глаза, встретился со мной взглядом, и печать озарения отпечаталась на снулой харе. Он скинул с плеча одноразовый гранатомет и истошно проорал что-то в спину убегающим товарищам. Двое или трое остановились, завертели головами. А этот уроженец джунглей уже спускал предохранитель. В натуре собрался стрелять из гранатомета?! Нас же всех тут разнесет к едреней фене – и своих, и чужих! Сомневаться в интеллектуальных способностях местных бандюганов не приходилось. Я выжал из «Патриота» все, что мог. Отечественная машинка имела нереализованный потенциал. Она рванулась, словно гоночная! Удар был так силен, что, казалось, мы разваливаемся на куски. Гранатометчика отбросило, машину замотало из стороны в сторону, мы чуть не перевернулись. Орали все, кто был в салоне.
Я справился с управлением, промчался перекресток. От удара что-то замкнуло в автомагнитоле – всю дорогу нам казалось, что она выполняет лишь декоративную функцию. И тут она заработала! Активировался диск, когда-то вставленный в привод. Пронзительно завыла электрогитара, и салон наполнился ритмичными звуками тяжелого рока. Я знал эту группу. Она называлась «Whitesnake», «Белая змея», и в моем тяжелом детстве пользовалась достаточной популярностью в кругу любителей. Надрывались динамики, встроенные в двери, визжали инструменты, истошно голосил на высокой ноте исполнитель…
Это было что-то. Волна адреналина, какого-то экстатического восторга, дурацкой эйфории затопила меня. Я хохотал, как безнадежный кретин, гоня машину прочь от перекрестка. Вокруг меня что-то происходило, за спиной стреляли (но не преследовали), пули гнули бампер, но я ничего не замечал. Двигатель работал на пределе. Мы вырвались из поселка, провалились в низину, катились по какому-то бездорожью…
Я очнулся, слава богам, не в перевернутой машине. Мы стояли в лесу, голова горела. Все были живы, и сейчас отпускали в мой адрес обидные замечания. Двигатель заглох, а вместе с ним и приемник. Перед глазами, как в тумане, мерцала покатая возвышенность. Не было сил ее штурмовать.
– Ну, ты отжег, Михаил Андреевич… – лепетал коротышка. – И какая муха тебя укусила?