Сейчас никто не видит наступающего врага. Враг движется в тишине и под такими дымовыми завесами, что глаза его не различают. Говорят, что есть просто фронт, а есть невидимый фронт. Так вот это совсем невидимый фронт. Вся трудность нынешней ситуации заключается в том, что это совсем невидимый фронт. И для того чтобы этот фронт увидели, чтобы он стал видимым и чтобы врага увидели по-настоящему, нужна аналитическая, мировоззренческая оптика.
Нужно сформировать достаточно большое — я бы сказал, очень большое, колоссальное — число политически образованных, патриотичных людей. Так, чтобы это образование было достаточно когерентно. И это тоже задача гражданского общества (или катакомбного), никто не будет решать за нас эту задачу.
Мне это напоминает радиационное излучение. Стоит человек, у которого нет ни радиометра, ни чего-то другого. Ему говорят: «Ты же в смертельной опасности!» Он отвечает: «В какой опасности? Солнце светит, взрывов нет, деревья не ломаются. Какая опасность, в чем дело?» Через какое-то время человек заболевает и умирает. И если врачи ему не расскажут, что с ним происходит, он так и не поймет.
Сейчас происходит что-то в этом же духе. Очень трудно мобилизовать людей на противодействие тому, чего они действительно не могут понять, потому что этого не видят. Наше общество колеблется между паникой и героизмом. Вообще, в критических ситуациях очень легко шарахнуться из одного в другое. Я видел бывших спецназовцев, которые сначала кричали: «Это омерзительная страна, „Рашка“! Мы никому не нужны! Как мы здесь будем жить? Скорее! — куда-нибудь в Испанию, во Францию, в маленькие домики, Монтенегро, только бы отсюда, только бы не видеть этой пакости!» — и так далее.
Потом была передача по Ливии, я там что-то сказал про Каддафи и про то, что отсутствие его поддержки нашей страной есть грубая политическая ошибка. И те же спецназовцы уже на следующий день говорят: «Так! Значит, едем туда: бабки собираем, оружие транспортируем (не помню) через Тунис, начинаем хотя бы там воевать!»
Такое шараханье от паники к героизму — это, вообще, свойство неустойчивых систем. На самом деле, между паникой и героизмом один шаг. Паника очень легко превращается в героизм в случае, если люди вдруг видят врага и понимают, что задачи такие-то и такие-то. Страшно то, что непонятно.
«А я, — говорит герой в каком-то советском фильме, — вдруг потом подумал: немец, он же тоже и в школу ходил, и мамкину сиську сосал, значит, бить его можно. А раз можно, то и нужно…» То есть у него вдруг возникло ощущение, что с этим надо бороться, потому что с этим можно бороться, с этим понятно, как бороться, и это абсолютное зло. Если это состояние возникнет, тогда все проблемы будут решены. Но для того, чтобы оно возникло, никаких средств, кроме интеллектуальных, нет. Интеллектуальная эмоциональная оптика — вот что такое сейчас главное оружие борьбы.