— Как вы думаете, что это за местность? — спросил Миронов, которому Вуль поручил принять Федоровича.
— Местность мне знакомая, — ответил тот. — В свое время вместе с Кокаревым я бывал на даче в Покровско-Стрешневе. Там есть полигон. Вот видите — здесь обозначена вышка, на которой во время стрельб стоит часовой. Судя по масштабам плана, место, помеченное крестиком, находится от нее шагах в двадцати — тридцати.
В этот же день Миронов с группой сотрудников своего отделения и Федоровичем выехали в Покровско-Стрешнево. На территории Октябрьского полигона начались раскопки. Федорович принимал в них самое деятельное участие.
— Да, не так просто найти этот клад даже с помощью плана, если сам не видел, как его прятали, — доверительно говорил он Миронову. — А что, если я ошибся и этот план не имеет к краже картин никакого отношения?
Но вот лопата одного из сотрудников наткнулась на что-то твердое. Вокруг него мгновенно собралась вся группа. Каждому хотелось взглянуть на находку. Это была большая плоская жестяная коробка. В ней, как потом выяснилось, лежали завернутые в клеенку картины «Святое семейство» и «Иоанн Богослов». Федорович торжествовал.
— Поздравляю, Владимир Семенович, — сказал Миронов. — Вы очень помогли нам. Надеюсь, что поможете найти и остальные картины. Тогда и вашу награду обмыть можно будет.
— Меня деньги мало интересуют, — скривился Федорович. — Хотя, признаться, не помешали бы, — засмеялся.
— Продолжайте в том же духе, — посоветовал Вуль, выслушав доклад Миронова о результатах поездки в Покровско-Стрешнево. — Ни в коем случае Федорович не должен догадываться о наших подозрениях. Пока не найдены остальные картины, будем делать вид, что верим ему во всем, считаем своим добровольным помощником. Кстати, постарайтесь раздобыть блокнот, из которого был вырван листок с планом.
Эксперты установили, что листок — из блокнота Федоровича. Они обнаружили там вмятины от карандаша, идентичные нарисованному плану. Причем, согласно их выводам, листок был умышленно испачкан и смят. А вскоре Федорович принес еще один план, найденный, по его словам, в книгах Кокарева. На этот раз крестика или другого какого-либо знака на плане не было. На нем лишь стояли два слова, написанные печатными буквами «Михнево» и «Ягличево». От слова «Михнево» в сторону слова «Ягличево» шла указательная стрелка, а над ней стояла цифра «9». Далее вдоль начерченных деревьев тянулась узкая заштрихованная полоска. Можно было догадаться, что это один из районов Подмосковья.
Утром Миронов, оперативный уполномоченный Федор Безруков, двенадцать милиционеров и Федорович, вооружившись лопатами, выехали на станцию Михнево Рязано-Уральской железной дороги. Раскопки начали в девяти километрах от станции и в двух — от деревни Ягличево возле опушки леса, вдоль которой проходила искусственная насыпь, служившая в прошлом границей помещичьего владения.