Загорелый юноша прыгнул в бассейн с трамплина, сделав полтора оборота. Она даже не взглянула на него. Капли воды падали с кончиков волос и скатывались по ее груди.
— Мистер Арчер! — окликнула меня миссис Сэмпсон. — Вы еще не завтракали?
— Нет.
— Тогда завтрак на троих в патио, Феликс. Я поем здесь, наверху, как обычно.
Феликс слегка поклонился и повернулся, собираясь уйти, но она окликнула его.
— Феликс, принеси фотографию мистера Сэмпсона из моей спальни. Вам ведь нужно будет знать, как он выглядит, не так ли, мистер Арчер?
Лицо мужчины на глянцевом снимке было обрюзгшим, с жесткими складками у рта: его обрамляли редкие седые волосы. Толстый нос словно старался выразить самоуверенность, но ассоциировался просто с упрямством. Улыбка, сморщившая опухшие веки и обвислые щеки, выглядела деланной и вымученной. Такие улыбки я видел на похоронах — на фальшивом лице смерти.
— Не бог весть что, но моя собственность, — заявила миссис Сэмпсон.
Феликс накрыл завтрак в патио — треугольном внутреннем дворике, выложенном красной плиткой, между домом и склоном горы. Этот склон над кирпичной оградой, был покрыт травяным ковром, по которому стелилась голубовато-зеленой волной лобелия. Когда Феликс привел меня, смуглый молодой человек был уже здесь. Он отбросил свою гордость и раздражение, переоделся в легкий светлый костюм и, казалось, чувствовал себя непринужденно. Он был очень высокий — метр девяносто или чуть выше — так что я перед ним почувствовал себя недомерком. Его пожатие было крепким.
— Меня зовут Алан Тэггерт. Я вожу самолет Сэмпсона.
— Лью Арчер, — представился я.
Он покрутил стакан в левой руке.
— Что будете пить?
— Молоко.
— Кроме шуток? Я думал, что вы детектив.
— Я имел в виду перебродившее кобылье молоко.
— А я — джин. Привык к нему в Порт-Норесби.
— Вы много летали?
— Выполнил пятьдесят пять заданий и налетал пару тысяч часов.
— Где?
— В основном в Каролинах. У меня был П-38.
Он произнес это с ноткой грусти, точно имя любимой девушки.
Вскоре вошла и девушка. На ней было длинное узкое платье. Ее темно-рыжие волосы уже высохли и развевались вокруг головы, а дерзкие зеленые глаза ярко блестели и казались немного странными на смуглом от загара лице — как светлые глаза у индеанки.
Тэггерт представил ее. Это была дочь Сэмпсона, Миранда. Она пригласила нас за круглый стол под полотняным тентом, державшимся на металлической ножке. Девушка была высокая и двигалась с неловкой грацией. Похоже, она была из тех, кто медленно развивается, но многое обещает: половая зрелость в пятнадцать, любовные приключения или замужество в двадцать-двадцать один год. Несколько лет романтики переходного периода, и превращение в женщину. Потом, в двадцать восемь-тридцать лет, поразительно эффектная женщина. Сейчас ей было немного за двадцать, чуть больше, чтобы быть дочерью миссис Сэмпсон.