Поппи была не одна, а в обществе двух подруг, настроенных не менее решительно, чем она. Николас понял, что должен как можно скорее предъявить свои права на леди Поппи именно здесь, на этом самом месте.
Особо не раздумывая, он поднес к губам пальцы правой руки и поцеловал их долгим поцелуем. А почему бы и нет? Ведь предполагалось, что он и Поппи достаточно хорошо знают друг друга. По крайней мере дюжина мужчин из присутствовавших на балу полагала, что их помолвка — дело самого ближайшего будущего.
Поппи широко раскрыла глаза и вроде собиралась что-то сказать, но ни одно слово не сорвалось с ее губ.
А Николас понял, как дорого ей обходится то, что она не может предложить ему оставить ее в покое.
Опять-таки не раздумывая, он опустился на одно колено и достал из нагрудного кармана кольцо своей матери. Ситуация оказалась нелегкой, как он и предполагал.
— Постойте!.. — Поппи прижала к сердцу дрожащую руку. — Что вы делаете?
— В самом деле, что он себе позволяет? — Князь Сергей подступил к ним, держа под руку лорда Дерби. — Велите ему удалиться отсюда, лорд Дерби. Ваша дочь отнюдь не рада происходящему.
— В этом нет необходимости, ваше высочество, — невозмутимо проговорил лорд Дерби. — Вот уже три года как герцог Драммонд подбирает ключ к сердцу моей дочери, и я рад тому, что он достиг цели.
Сергей уставился на Поппи.
— Это правда?
Она закусила губу и ответила после короткой паузы:
— На самом деле… хм, это даже занятно. Долгая история. Должна ли я… следует ли мне ее рассказывать?
— Рассказывайте, — потребовал Сергей.
— Не мучайте себя, ваше высочество, — послышался за спиной у Николаса голос из кучки гостей, собравшихся полюбоваться необычайным зрелищем. Он узнал голос лорда Эверсли. — На прошлой неделе она сама рассказала мне эту историю. К моему огорчению, у нее с этим парнем любовь.
— Ничего подобного, — категорическим тоном заявил Сергей.
Леди Поппи между тем устремила взор на князя и, приоткрыв алые губки, изрекла:
— Дело в том, что герцог и я… — Она запнулась. — Что мы…
Еще одна запинка. Взгляд на Николаса.
— Мы страстно любим друг друга, — заявил тот и взял Поппи за руку. Посмотрел ей в глаза с обаятельнейшей из своих улыбок. — Она для меня все. — Он изобразил глубокий вздох. — А кто я для вас, моя драгоценная?
— Я не нахожу слов, — процедила Поппи сквозь стиснутые зубы. — Никто.
— Совершенно верно, — произнес он с понимающей улыбкой. — Чувство любви лишило вас дара речи.
Он притянул ее за руку ближе к себе и прошептал:
— В подходящий момент просто кивните.
Затем откашлялся и произнес слова, которые, как он надеялся, не должны были сорваться с его уст в ближайшее десятилетие.