– Очень вас понимаю, – сказал отец Евмений. – Ньютон был не только математиком и физиком, но прежде всего теологом и считал, что закон тяготения сочинен Всевышним.
– Вы снова меня не поняли. Как же вам объяснить… Я не имел в виду, что законы Весьегожска сочинены Богом. Самое важное – понимать, что законы эти не имеют сингулярностей, вывертов, то есть эксцентрики, наличие которой свидетельствовало бы как раз в пользу сочиненности этих законов и их эволюции во времени. Я объясняю жизнь при помощи принципиальной сотворенности ее законов и прихожу к выводу, что объяснения эти наилучшие. Представьте, что мы отлично разобрались в законах физики, наконец-то запустили суперколлайдер и решили все вопросы фундаментальной науки. И вдруг выясняется, что согласно этим законам нет верной теории, которая объясняла бы происхождение нашей Вселенной, но есть теория, которая объясняет создание нашей внутри другой, более обширной, но не наблюдаемой нами вселенной. И это становится доказательством того, что мы с вами – все человечество – суть вычисленные функции, результат калькуляций.
– Господи, помилуй, спаси и сохрани, – перекрестился шутливо отец Евмений. – Чего только не навыдумывают эти нехристи.
– Сами вы нехристь. Скажите-ка мне лучше, как ваша церковь относится к проблеме счастья? Должен быть счастлив человек или не должен?
– Счастье требует работы, – смиренно вздохнул отец Евмений. – А несчастье всегда само придет и кушать не попросит.
– Мудрено выражаетесь, святой отец, – сказал Турчин, подливая ему кагору. – Я же считаю, что религия, как и всякая утопия, эксплуатирует жажду счастья. Это кроме того, что я ненавистник любой утопии, ибо считаю, что не существует тотально исправной системы. И потом, каким образом можно работать на Бога? Нельзя обучиться решению задач, решая их не для себя, а для постороннего. Счастье – это поиск ошибки и ее исправление. Это касается исправления и теории мира, и теории самого себя. Успех в этом деле и называется счастьем.
– Так это же совпадает с православным миропониманием! – воскликнул отец Евмений и поправил очки. – Не исправляя и не исправляясь, невозможно достичь царства небесного.
– Рано радуетесь. Нет никакого способа вычислить точку приложения усилия по исправлению. Нет общего пути, в то время как любая конфессия постулирует прежде всего всеобщность.
– «Любая непротиворечивая математическая теория содержит в себе сознающего ее наблюдателя и потому существует в действительности…», – пробормотал отец Евмений. – «Любая структура существует, а не только та, с помощью которой живо наше представление о вселенной…». Как непросто вы выражаетесь, но, кажется, я все-таки понимаю вас. И по логике разум должен противиться чему-то в ваших рассуждениях или душа восставать против них. Но на деле я испытываю к ним сочувствие…