— Шамси мама не узбек, Шамси мама — тоджик! — заявил азиат, кося и без того узким глазом в сторону отобранной лопаты. — Шайтан-арба гоняй! Станция кирдык!
— Уже разогнал, братишка! — отмахнулся Любецкий. — Пошли, прыгать пора!
— Куда прыгать? — удивился таджик.
— Сюдой! — Яшка открыл дверь паравозной будки. — Давай сигай, шайтан-арба сама поедет, сама фрицам кирдык делать будет. Очень большой кирдык! Бада бум!
— Вах! Как сама!? — Шамси распахнул глаза пошире, но на лопату смотреть перестал.
Потом горестно поцокал языком, обреченно всплеснул руками, выдохнул: «Кысмет твою маму!» и, подхватив лук, шагнул в открытую дверь. Достаточно грамотно шагнул, как успел заметить Яшка прежде, чем последовать за новым приятелем.
* * *
Человек отделился от поезда, коснулся земли, по инерции пробежал несколько метров и, кое-как сгруппировавшись, кубарем скатился с насыпи. Когда Костя подбежал к нему, спрыгнувший уже сидел и проверял свою целостность, ощупывая голову обеими руками сразу.
— Жив? — спросил Костя и только тут заметил, что это не одессит. — А Яшка где? Ты кто вообще? И откуда взялся?
Человек поднял глаза на Костю и ответил без малейшего удивления:
— Я Шамси Абазаров, урус-албасты. С шайтан-арба ходил. Твой товарищ тоже ходил. Там, — он махнул рукой вперед по ходу поезда.
Светка, услышавшая последние слова, а еще раньше уловившая мысли Грыма, пулей пронеслась мимо. Но ефрейтор уже топал навстречу, отчаянно матерясь и слегка подволакивая правую ногу.
— Светочка, будьте так любезны, — попросил он встревоженную даму, — там с поезда выпал такой маленький черненький таджик по имени Шамси. Так вот, его совсем не надо кушать! Ви будете смеяться, но он пришел до фрицев немного раньше!
— Уходим, — распорядился Костя, словно ребенка, подхватывая на руки «маленького черненького», — там разберемся. У немцев скоро такой шухер начнется…
По лесу неслись минут десять. Потом сзади негромко, почти на пределе слышимости, бухнуло, через несколько мгновений раздался еще взрыв, изрядно приглушенный расстоянием и лесом. А потом начался такой грохот, что любая артиллерийская канонада позавидовала бы!
— До вагонов со снарядами дошло! — радостно заорал Яшка. — Слышь, Шамси, кирдык станции!
— Кисмет, — спокойно ответил таджик и поднял глаза к небу, одновременно пытаясь сделать руками какой-то жест.
Сделать это находясь в охапке у бегущего йети оказалось затруднительно, и Абазаров только еще раз повторил:
— Сектыш кысмет. Ай, хорошо!
Впрочем, его довольная физиономия говорила красноречивее любых слов.
Еще минут через пятнадцать выбежали к месту, где, отправляясь на операцию, оставили лишнее барахло. Яшка немедленно занялся готовкой, громогласно объявив о полезности регулярного питания. Случайно заметив брошенный на буханку хлеба взгляд таджика, Костя спросил: