Были у Потапова свои друзья среди курсантов. К их числу Петра не относил. Тот был слишком взбалмошным, несерьезным, прямая противоположность Александру. Как говорил Потапов, Щелокову до чекиста долго зреть.
Когда до окончания академии остался последний год, у Петра внезапно умерла мать. Щелоков отсутствовал две недели. Ездил на похороны. Вернулся в общежитие притихшим, мрачным, осунувшимся. Его никто не узнавал. Он больше не заводил дурацкую музыку, не рассказывал анекдоты. Ни с кем не шутил. Старался избегать общения. На вопросы отвечал коротко, хмуро. Он все свободное время лежал на койке, повернувшись ко всем спиной. Его ничто не интересовало и не радовало.
Никаких пижонистых костюмов не надевал человек. Даже бриться забывал. Часто сидел, уставясь в одну точку, молча, не видя и не слыша никого вокруг.
Потапову было жаль Петра. И как-то после занятий решил растормошить его, отвлечь, чтобы тот не зациклился на своей беде.
— В шахматы сыграем? — предложил Щелокову.
— Я не умею.
— А в шашки?
— Не тот настрой…
— Послушай, Петь, а кем твой отец был? — спросил Сашка, решив хоть как-то встряхнуть Петра.
— Пройдохой он был! Последним козлом и негодяем! Потому мы без него жили! Сами! Мать вырастила.
— Ты-то его знаешь? Когда в последний раз виделся?
— Идет он, сволочь, знаешь куда? Если б я его увидел, своими кулаками зубы ему посчитал! — хотел отвернуться.
— Отчего ты так зол на него?
— Еще бы! Он, паскудник, все из дома тащил. Мы думали, что пропивает. А он к своей потаскухе все волок. Потом и сам к ней смотался. Насовсем. Сеструхе десять лет было. Мне — пять. Вот и посуди, каково выжить втроем на зарплату бухгалтера в семьдесят шесть рублей? Чуть с голоду не сдохли! Этот падлюка едва смылся, тут же уехал со своею сучкой в другой город. От алиментов. Мать и не думала в суд на прохвоста подавать. Разработали мы участок за городом. Посадили картошку и все остальное. К зиме у нас своих харчей поприбавилось. Полегче стало. А тут сеструха решила матери помочь. В уборщицы взяли. И потянула. Так-то вот и жили. А в десять лет я в футбол стал играть. В пятнадцать меня приметили, когда уже в техникуме учился. Взяли в профессионалы. Тут и вовсе полегчало. Сестра в институте училась — на вечернем. Я в техникуме — тоже на вечернем отделении. А в спорте везучим оказался. Лучшим нападающим. Появилась известность, деньги, уваженье. Нам даже квартиру дали — трехкомнатную. В ней теперь сестра живет. Я думал, что всю жизнь так проживу — в деньгах и славе. Да хрен в зубы! Судьба подножку поставила… — вздохнул Петька и отвернулся к окну.