Но она понимала причины этой жесткости. После смерти его брата Эхнатона мальчика-сироту выволокли из дворца, как статую из лавки, и бросили в битву монстров. Его мать Сатамон, дочь отца маленького принца, умерла вскоре после его рождения. У него не было тогда другого утешения, кроме сострадания слуг и рабов.
Затем убили другого его брата, Сменхкару, его единственную поддержку.
И он знал организатора убийств и не мог рассчитывать на правосудие.
Затем его женили и короновали. И заставили осознать слабость своего тела.
Наконец, его пытались убить.
Поэтому он замкнулся в себе. Вот откуда маска и хитрость.
Она подумала, что явно проявилось это изменение, по всей видимости, в «ночь кобр», когда священные животные Сати его защитили. Верил ли он тогда в свою божественную суть? Было ли это причиной его холодности, этой духовной смерти, и поэтому ли он слишком рано надел маску?
Она продолжила размышления, вспомнив то, что сказал Пасар.
Супруг иногда вовлекал в свои занятия Анкесенамон, но для нее предшествующая жизнь исчезла, как будто ее отсекли долотом рабочие фараона, приказавшего уничтожить следы своего предшественника. Так бросают камень в воду: после нескольких волн он уходит на дно, а поверхность над ним снова становится гладкой.
Никогда и никаких больше напоминаний о Сменхкаре, исчезновении Меритатон, Неферхеру и их сына, о «ночи кобр», о попытке переворота, предпринятой Апихетепом. Ничего подобного не было. Таков был закон царства. Жили только настоящим и готовились к смерти. О реальности не упоминали никогда.
Прошлого не было. Ничего, кроме совершения нескончаемого ритуала.
Ощутив покой, исходящий от вновь заснувшего Пасара, она погрузилась в сон.
— Этим утром я получил отчеты о церемонии открытия стелы Реставрации, — заявил Ай удовлетворенным тоном.
Вокруг него собрались Тхуту, Хоремхеб, Майя, Маху и некоторые чиновники, а также один из его новых протеже, Усермон.
— Это, — продолжил он, — доказывает, что демонстрации власти и немногих подарков бывает достаточно, чтобы развеять печальные настроения. Отныне царь любим, как и положено, всей страной.
Это утверждение было принято без особого энтузиазма.
— По поводу подарков, — отозвался Майя. — Мы преподнесли много даров храмам. Помимо статуи золотого Амона высотой в тринадцать палок, сделана еще одна на четыре палки, а также статуя Пта на пять палок, четырнадцать золотых и серебряных статуэток, инкрустированных… Я уже не говорю ни о гранитных статуях, ни о художниках и ремесленниках, которым надо заплатить… Казна царства почти пуста.