— Ты что, не хочешь есть? — спросил Ральф, глядя, как она тычет вилкой в спагетти.
— У меня нет аппетита.
— Поэтому ты такая тощая, — прокомментировал он, отодвигая от себя пустую тарелку.
— Я всегда была худой, — мрачно констатировала Этель.
— Нет, не всегда. — Он осмотрел ее с головы до ног.
Этель почувствовала, как краска заливает ее лицо. Да, когда-то он знал каждую черточку ее тела и по сей день все помнил. Беременность сделала ее женщиной, и, в отличие от Артура, Ральфу нравились ее располневшие бедра и грудь.
— Надеюсь, ты и такая нравишься своему другу, — с улыбкой сказал Ральф.
«Какому другу?» — хотела спросить Этель, но удержалась, чтобы не подыгрывать ему. И какое ему до этого дело!
— Может, поговорим о чем-нибудь другом, — предложила она.
— Хорошо. — Ральф кивнул и, помолчав немного, спросил: — А почему ты оставила работу на студии звукозаписи?
— А кто тебе рассказал о том, что я там работала, Артур?
— Моя мать, после того как она встречалась с тобой в Лондоне.
Этель удивленно посмотрела на него:
— Я думала…
— Что она держала в секрете ваши встречи? — Ральф улыбнулся. — Она действительно ничего не говорила Артуру, но она не думала, что это нужно скрывать от меня.
Он попытался поймать взгляд Этель, но она отвела глаза. Казалось, он в чем-то обвиняет ее, но они оба не были святыми. Он хотел ее, и он получил ее. А она желала… хорошей жизни? Любви? Может, ей нужно твердое плечо, на котором можно было бы поплакаться. Она сама не знала, чего ей хотелось. Они оба использовали друг друга, и она пострадала гораздо больше, чем он. Вот и все.
— Она очень беспокоилась о тебе, ты знаешь это, — продолжал Ральф, — мама считала, что Макартуры испортили тебе жизнь.
— Правда? — Этель не могла понять, зачем он ей все это рассказывает.
— Я сказал ей, что ты сильнее, чем кажешься, — продолжал Ральф и слегка улыбнулся. — Я был прав?
Что он хотел услышать от нее? Что он и его старший брат сломали ей жизнь? Что они оба разбили ей сердце? Что после этого она никого больше не смогла полюбить?
— Да, я была гораздо сильнее, — ответила она. Он никогда не узнает, какую боль он ей причинил.
— Я именно так и думал. — Взгляд его одновременно выражал и восхищение ею, и неприязнь. Потом он вдруг спросил: — А когда ты рассказала Артуру о нас с тобой?
— Я… я… — Этель побледнела. — В действительности я никогда не рассказывала…
— В прошлом году, не так ли?
Ральф прав. Артур узнал об этом в прошлом году, но она не намеренно сделала это.
Роль отца красивой дочери наскучила старшему Макартуру довольно быстро. Он начал нарушать обещания, которые давал ей, касалось ли это прогулки или покупки каких-либо красивых вещей. Он просто забывал о них. Этель видела, что это повторялось все чаще и чаще, что дочь страдала, пытаясь понять, почему отец не желает ее видеть. Чашу терпения переполнил последний случай. Артур обещал приехать на школьный концерт, на котором Фредди должна была спеть песенку. Но он не появился и даже не извинился. Фредди заявила, что вообще не желает видеть когда-либо отца.