— Ты говоришь так, как будто он знал, что скоро умрет.
Немного поколебавшись, Ральф сказал:
— Он знал. Весной Артуру сообщили, что у него рак. Вскоре после этого он и составил завещание, приложение же к нему закончил всего за несколько дней до смерти… Грех так говорить, но, может быть, автокатастрофа была для него просто удачей. Что ждало бы его в последние дни? Я сомневаюсь, чтобы Эмили оказалась хорошей сиделкой у постели умирающего.
— Бедный Артур, — вздохнула Этель.
— Да, жаль его, — подтвердил Ральф. — Он не сберег самого ценного из того, что дала ему жизнь. Но я не повторю ошибки брата… Когда мы поженимся, это будет навсегда, — добавил он тихо.
— Я… ты имеешь в виду… ты хочешь… — Этель ждала этого предложения много лет, но, как это часто бывает, оказалась совершенно к нему не готова.
— Конечно, — подтвердил с обычной невозмутимостью Ральф, — это единственное логически правильное решение.
— Как это на тебя похоже! — расхохоталась Этель. Предложение Ральфа не выдавало в нем романтика. Но, может быть, именно за это она его и любила. С прекрасной романтикой она в жизни уже столкнулась, теперь ей нужен сильный и честный мужчина, который мог бы служить ей надежной опорой, был бы хорошим мужем, другом и любовником.
Какой же она оказалась дурой! Как могла думать, что такой сильный, уверенный в себе человек, как Ральф, может быть лишь тенью брата. А ведь все было как раз наоборот. Не Ральф, а Артур всю жизнь завидовал брату и был постоянно не уверен в себе. И скорее всего именно затем, чтобы укрепить веру в свои силы, Артур постоянно менял молодых женщин.
— По правде говоря, я не был в восторге от того, что влюбился в жену брата, — откровенно признался Ральф, — но это не от меня зависело. Некая высшая сила решала за нас.
Этель тяжело вздохнула:
— Да, наверное, это так… — Затем улыбнулась и добавила: — нам теперь придется здорово потрудиться, чтобы наверстать упущенное время.
— Потрудиться? — Взгляд Ральфа упал на еще не убранную постель…
Им удалось достать билеты до Мальты только на третий рейс. Этель очень волновалась в ожидании разговора с дочерью. Будучи по натуре трусишкой, она охотно отложила бы его на какое-то время. Но Ральф не хотел ждать. И она не могла винить его за это. Тринадцать лет он был лишен отцовства, и разве удивительно, что теперь желал как можно быстрее вступить в свои права.
— Только не волнуйся, — уговаривал он Этель, когда такси привезло их из аэропорта в морской порт Валетты, — вот увидишь, все будет хорошо.
Этель через силу улыбнулась, но волнение не проходило.