Пролетели под ней через тридцать секунд, и он, поглядывая на часы и на спидометр, сказал:
— Дальше можно помедленнее.
— Ни за что.
Песня кончилась, к облегчению Грейса. Он потянулся убавить громкость, но Брэнсон возразил:
— Сейчас дальше пойдет, старик. Даже если тебе не понравится, для меня подходящая музыка.
— Сбавь скорость, или я отыщу Клиффа Ричарда, — пригрозил Грейс.
Брэнсон чуть-чуть замедлил ход, качая головой.
Грейс на минуту выбросил из головы Брэнсона с его музыкой, снова занявшись расчетами. Они проехали больше двадцати восьми миль от многоквартирного дома Бишопа в Ноттинг-Хилле.
Бишоп мог ехать разными путями. Из Лондона шел плотный транспортный поток, в котором может либо повезти, либо нет в зависимости от дня недели и времени суток.
Сегодня они проделали этот путь за тридцать шесть минут. Брэнсон действительно летел как ветер — чудо, что их ни разу не остановили. Поездка на законно дозволенной скорости заняла бы почти час. При меньшем дорожном движении, рассуждал Грейс, можно было бы выиграть еще пять или десять минут. Значит, Бишоп мог доехать за двадцать шесть минут.
Надо учесть еще множество факторов. Ресторанный чек Фила Тейлора свидетельствует, что счет был оплачен в двадцать два пятьдесят четыре. Часовой механизм на аппарате, который обрабатывает кредитные карточки, не всегда точен на сто процентов, запаздывая или уходя вперед на несколько минут. Допустим с сомнением, что он на пять минут запоздал, дав Бишопу определенное преимущество. Допустим, что Бишоп вышел из ресторана более или менее ровно в одиннадцать. Допустим, что ехал в такси, если не было пробок, пятнадцать минут. Добавим еще пару минут на то, чтобы вывести машину с подземной стоянки под домом.
Приблизительно в двадцать минут двенадцатого Бишоп мог доехать до Вестберн-Гроув. Камера на мосту девятой развязки засекла его в двадцать три сорок семь.
Двадцать семь минут на поездку, которая заняла у них тридцать шесть. А машина у Бишопа гораздо мощнее. Самая быстрая в мире.
Впрочем, камера наблюдения тоже не абсолютно точная. Мимо нее в то время много чего мелькало. Только теперь понятно, что это возможно.
Грейс выключил приемник.
— Эй! — запротестовал Брэнсон.
— Больше не вздумай пускать эту дрянь в моем доме, или немедленно попадешь в инкубатор.
— У тебя нет инкубатора.
— Утром приобрету.
— Совершенно ничего не соображаешь. Никогда не научишься.
Отбросив шутки в сторону, Грейс серьезно спросил:
— Как относишься к свидетельству Фила Тейлора?
— Честный человек. Богатый и авторитетный, да еще с такой машиной. Железный.