– Возможно. – Было интересно выяснить, отчего пропали местные жители, но я стремился к другому. Мне важно было получить сведения о камнях. Если они и не были камнями, я не знал, как ещё их называть.
– Ты сказал, что видишь их впервые; а Валькирия была с вами, когда вы высаживались здесь в прошлый раз?
– Да, она уже давно на корабле.
– И ты никогда раньше не видел, чтобы она так делала? – я показал на Валькирию, которая лежала, обхватив камень вытянутыми лапами, и сосредоточенно обрабатывала его языком.
Чизвит уставился на неё.
– Нет. Что она делает? Да она же лижет эту дрянь! Зачем ты его дал ей? – Он вскочил на ноги и шагнул по направлению к кошке. Валькирия не заметила его приближения, но почувствовала, что её сокровищу грозит опасность. Зажав его в зубах, она кинулась в сторону от корабля и мгновенно исчезла среди искорёженных скал.
Мы побежали за ней, но всё было напрасно, она, конечно, спряталась в какой-нибудь расщелине, где могла спокойно наслаждаться своей добычей. Чизвит набросился на меня с обвинениями, дескать, я должен был отобрать у неё камень. Я показал ему окровавленную руку и рассказал о своей неудачной попытке. Явно растерянный, он стал обшаривать в поисках кошки каменистые склоны, не переставая звать и задабривать её.
Я считал, что Валькирия появится не раньше, чем сама захочет, ведь независимость – отличительная черта кошек, но последовал за ним, заглядывая в каждую трещину, под каждый камень.
Наконец мы нашли её лежащей на небольшом выступе под нависшей скалой. Если бы она не двигала головой, облизывая камешек, мы бы вообще её не заметили, настолько она сливалась с пористым камнем, на котором лежала. Чизвит, ласково подзывая её, опустился на колени и протянул к ней руку, но она прижала уши и зашипела, затем глотнула – и камень исчез.
Она никак не могла проглотить его! Выбранный ею камень был самым крупным из тех, что я выудил из ручья, и он был слишком велик, чтобы пройти по её пищеводу. Однако в действительности именно это и произошло, и мы оба были тому свидетелями. Она выползла из расщелины и села, облизываясь, словно только что хорошо пообедала. Когда Чизвит потянулся за ней, она пошла к нему на руки и, пока он нёс её, поглаживала его лапами, громко мурлыкая с полузакрытыми глазами, и не выражала никаких признаков того, что камень, который она проглотила, причинил ей боль или застрял у неё в глотке. Чизвит пустился бежать к кораблю, а я, став на колени, осмотрел карниз, всё ещё надеясь, что камень мог куда-нибудь закатиться: мне не верилось, что он был в животе у Валькирии.