Закрыв тайничок, который тут же сам задвинулся обратно, я задалась вопросом: зачем Элайзе понадобилось оставлять записку в детективе, благодаря которому я нашла ее дневник?
Может, ей хотелось, чтобы кто-то нашел его и прочитал? Но к чему тогда такая таинственность — все эти «п» и «к»? Неужто проверка на сообразительность? У меня возникло еще одно предположение, но оно тоже показалось мне не совсем логичным. Я знала, что в старости у Элайзы появились проблемы с памятью. Может быть, она боялась забыть, где лежит ее сокровище? Но тогда оставалось совершенно непонятным, зачем ей понадобилось оставлять записку в другой книге, о которой она тоже могла позабыть.
Снедаемая многочисленными вопросами, любопытством и желанием поскорее прочитать книгу, я выбралась из дома и покатила велосипед по направлению к воротам. Но, увы, остаться незамеченной мне не удалось. Меня окликнули, и я сразу же узнала высокий голос тети Сесилии:
— А-а, племянница пожаловала?
— Добрый день, тетя, — обернулась я к Сесилии.
— У кого день, а у кого и вечер, — мрачно ответствовала тетя. — Это вы, писатели, днем отсыпаетесь, а мы встаем ни свет ни заря. Прямо даже не верится, до чего часто теперь у нас стали появляться гости, — не без ехидства добавила она. — Брэд с сыном тоже побывал сегодня в Адамсе. А пока была жива мама, вы и носу сюда не казали.
— Мне хотелось осмотреть дом, — объяснила я. — Вряд ли я буду здесь бывать, но посмотреть его было интересно.
— Уже что-то прихватила? — фыркнула Сесилия, покосившись на книгу и тетрадь, которые я держала под мышкой.
— Да, кое-что из книг. Не знала, что Элайза увлекалась детективами.
— Какими именно? — поинтересовалась Сесилия, не отрывая глаз от моих сокровищ.
Мне не хотелось вытаскивать книгу — тогда пришлось бы показать и тетрадь, поэтому я ограничилась тем, что сказала ей название.
— Ах это… — улыбнулась Сесилия. — Она и правда любила эту книгу. Частенько перечитывала. Элайза вообще любила читать. Вот от лишнего-то чтения в маразм, наверное, и впала, — нравоучительно добавила тетя.
Теперь понятно, почему бабка оставила записку именно в этой книге, сообразила я.
— А что, разве она болела? — недоуменно уставилась я на тетку. — Мама рассказывала только о ее пробелах в памяти.
— Ну да, и пробелы были, — согласилась Сесилия. — Только, кроме этого, она еще и бредила. Чаще вспоминала прадеда, конюшню, лодку. Видно, забыла, что он умер. А еще постоянно бормотала что-то про статуэтку.
— Статуэтку? Какую? — полюбопытствовала я.
— Много будешь знать, скоро состаришься. Ничего особенного. Была там какая-то безделушка, дед ваш, Доуэлл, говорил, что она исчезла во время пожара. Двери-то в суете не закрыли, мало ли кто мог войти.