А Николай-то Васильевич недаром носил столь знаменитые имя да отчество… Поскольку как лично сам, так и Старлей Гарин, да и старина Гоголь происходили из одних и тех же краёв… И Коля более, чем кто-либо другой, мог догадаться о многом…
Умудрённый вчерашним жизненным опытом майор Пуданов расхохотался ещё громче, но о просроченности медикаментов говорить не стал… Бедняге Гарину и так уже досталось…
— Алик! А ты что? Болеешь?
Наивный и беспечный вопрос Вовка меня застал практически врасплох… Я как-то уже свыкся со своим нездоровым положением… А посему очень даже искренне предполагал то, что и остальным присутствующим вполне заметно моё болезненное состояние… со вчерашнего же вечера находимся рядышком… А сейчас уже утро…
— Да как бы тебе сказать… Серёга! — всё тем же сиплым голосом ответил я.
— А давай-ка я тебя вылечу! — энергично предложил замполит. — Я же работал экстрасенсом и мануальщиком… Руками людей лечил…
— Это где же? — с широко раскрытыми глазами поинтересовался Пуданов, знавший о Вовчаре почти всё. — В узбекской армии что ли?
— Какая тебе разница где! — отмахнулся от него «целитель». — Помогало и всё! Давай! Переворачивайся на живот… И спину заголи!
Но я пребывал в растерянной задумчивости… И слушал высказывания да советы добрых людей…
— Боже мой! — схватился за голову Тимофеев! Что во второй роте творится! Зампотех босиком по снегу ходит! Порфирий Иванов… Самаркандский!.. А чирчикский замполит собрался людей руками лечить! Да что…
— Алик! — предостерегающе завопил Иваныч. — Да у них там всю жизнь лечились тёплыми коровьими «лепёшками»! Я же рядом служил — в Киргизии! Вот только…
И командиру первой роты не дали договорить! Вернее, продолжили вместо него…
— … Где он их брать будет? — озабоченно спросил Витя, открывая перед собой дверь. — Вон!.. Зима на дворе… Да и коров нету у нас!
Олемской основательно закрыл за собой дверь и в вагончике осталось лишь двое «добрых советчиков»…… Но они стояли далековато от меня, тогда как «знахарь» был у самой постели больного. И его доводы оказались погромче…
— Да это вы всю жизнь сушили коровьи «лепёшки», чтобы потом ими печки топить! — свирепо огрызался Вовк. — А сейчас только мешаете! Человек уже целые сутки болеет… Хоть бы чаю горячего принесли ему!
— Да я не хочу… — защищал я «добрых людей», но уже перевернувшись на живот и теперь медленно задирая вверх нательную рубаху.
— Тебе сейчас надо побольше горячего чая пить! — выговаривал мне «народный врач Узбекистана», как его только что окрестил Тимофеев. — А теперь руки по швам. Голова…