— Полноценный посвященный этой странной силы мог бы закусить даже камнями, его окружавшими. — Призрачное лицо начало развеиваться. — Поторапливайтесь! Почти все представляющее ценность в этой тюрьме уже отправилось к нам в пустыню. Вы да Кайлана, что грабит какую-то подпольную лабораторию, выводящую мутантов, последние. Мы и так возимся здесь непозволительно долго, еще чуть-чуть — и лорды-жрецы притопают узнать, что за переполох мы устроили. А я один всем троим накостылять точно не сумею.
Это требование придало прыти в осмотре оставшихся на этаже камер, впрочем не увенчавшемся результатами. Каменные мешки пустовали, и только в одном обнаружился прикованный к стене скелет. Его Шиноби моментально разобрал по косточкам, которые распихал по несколько штук каждому эльфу, не исключая бывших узников, велев им внимательно следить за подозрительными предметами и, в случае чего, сразу сообщать об опасности. Не приходилось сомневаться, что после стычки с жутким монстром это приказание будет выполнено с большой охотой, и просто удивительно, как не случилось ни одной ложной тревоги.
Каэлю досталась левая лопатка, палец с ноги и место в хвосте очереди, уходящей в портал.
«Интересно, — думал он, продвигаясь шаг за шагом в сторону черного камня тумбы, телепортирующей в обитель сумеречных эльфов, — а Сариэль они тоже забрали? И как она выглядит без следов от укусов лесных паучков?»
Краткий миг в глазах воина-мага плясала взбесившаяся радуга, а уши различали одновременно и шепот, и крик, который ни одно существо смертного мира издать не может, и вот он уже стоит под солнцем, от палящих лучей которого немедленно захотелось куда-нибудь спрятаться.
— Никогда не был в пустыне, — пробормотал Каэль, осматриваясь по сторонам. — Зелени действительно мало, но думал, ее тут вообще не будет.
Ноги бывшего пограничника утопали в песке, не знавшем травы, но всего в десятке шагов от него из своеобразной грядки росла настоящая, пусть и достаточно редкая, стена толстых круглых стеблей с четко выраженными междоузлиями. Тонкие длинные листья, напоминающие то ли наконечники копий, то ли кинжалы, уныло опустились вниз и едва колыхались на слабом ветру. За растениями просматривались контуры каких-то строений и таких же зеленых преград.
— Ты посреди парка стоишь, придурок, — хмыкнул сзади высокий женский голос.
Эльф развернулся и, осознав, что именно видят его глаза, ударил. Молния, любимейшее и наиболее мощное заклятие бывшего пограничника Древнего леса, коснулась черной как ночь кожи дроу и стекла с нее, словно вода, впитавшись в песок.