– Давайте, давайте, езжайте домой, мы тут сами во всем разберемся, – принялся подгонять их городничий. Сельские жители, ворча себе под нос что-то недовольное и не слишком почтительное по отношению ко «всяким ученым», стали медленно отступать от столба к дороге. Любопытные горожане, собравшиеся неподалеку от толпы крестьян, поняли, что до драки с изобретателем дело уже точно не дойдет и ничего интересного они больше не увидят, и тоже стали с разочарованным видом расходиться. Прошло минут десять, и возле столба с приборами остались только городничий и виновник едва не разразившихся беспорядков.
– Убрали бы вы их все-таки от греха подальше! Я ведь в следующий раз могу с ними и не справиться, – сердито сказал городничий, кивая сначала на столб, а потом на уходящих крестьян.
– Если вы их боитесь – не приходите сюда в следующий раз вообще, я сам разберусь, – огрызнулся в ответ Якушкин, но потом, чуть помедлив, добавил уже более вежливо: – Спасибо, что за меня вступились. И простите, что я вам мешаю спокойно жить.
– Да не за что! Лучше бы вы эти свои штуки убрали, а не извинялись, – уже без всякой злости вздохнул городничий.
– Эти штуки нужны! Они помогут мне узнать все про здешний климат! – вновь с жаром принялся доказывать ему Якушкин. – А если я это узнаю, то смогу заранее предсказывать и засуху, и дожди, и любую погоду. И крестьянам смогу точно сказать, когда им лучше сеять хлеб, а когда убирать, чтобы урожай был больше. Им же самим станет легче жить, понимаете?
– Да я-то понимаю, только вот они, – глава Ялуторовска махнул рукой вслед уходящим по дороге деревенским жителям, – вряд ли когда-нибудь вас поймут. И уж точно благодарности вы от них не дождетесь.
– А я не для этого работаю, – равнодушно пожал плечами Якушкин.
– Ладно, будьте все-таки осторожны! – посоветовал ему городничий и тоже отправился прочь. Изобретатель вздохнул и зашагал к двери своего дома.
– Иван Дмитриевич, здравствуйте! – неожиданно окликнули его сзади, и Якушкин остановился. К нему быстрым шагом приближался взволнованный человек в рясе священника.
– Добрый день, отец Стефан, – устало улыбнулся ему Якушкин и сделал приглашающий жест в сторону двери. – Заходите!
– Мне сказали, тут целая толпа собралась и вас то ли бить собираются, то ли выгонять из города! – с трудом переводя дыхание, сказал священник, входя в дом и направляясь знакомой дорогой на второй этаж, в комнату ссыльного.
– Толпа меня вежливо попросила разломать мои приборы, но, когда я отказался, раскланялась и ушла, – усмехнулся в ответ Иван Дмитриевич и принялся, то посмеиваясь, то грустно вздыхая, пересказывать своему гостю только что приключившуюся с ним историю. Священник слушал его с сочувствующим видом и, когда Якушкин закончил, тоже тяжело вздохнул: