— Люди! В своём ли вы уме, подчиняясь этому подонку? Ведь это — Витька Тля-Тля, уличный изгой и недоумок, не осиливший даже пяти классов школы. Его из школы выгнали за неспособность и недоразвитость, а вы перед ним заискиваете, отдаёте безропотно еду и одежду, подчиняетесь его дурацким прихотям.
Возможно, я и выступил бы с такой речью. Если б…
Если б не был обессилен и подавлен милицейскими пытками. И поэтому оказался неспособным к сопротивлению Злу. Ведь и те и другие воплощали Зло.
Многим из тех, кто попал в двойное рабство, рано или поздно прививалось, что каким диким грабёж блатных им ни казался б, но, коли его называют «законом», надо подчиниться. То же самое внушали словами и действиями каратели. И те и другие вгоняли свои жертвы в страх, чтобы они уверовали, какие тяжкие последствия влечёт за собой неподчинение «закону».
А Моряк поступил иначе. Он не только не подчинился пресловутому «закону», но и открыто не признал его. Более того — высмеял. И вдобавок призвал остальных сокамерников сбросить с себя присосавшихся паразитов-блатных. Но что он мог сделать один против организации? Что он мог сделать даже вместе с десятками сокамерников, если б они его поддержали? Ведь блатные и каратели — одна система. Я, например, не мог понять: кто кого дополняет или дублирует. Вроде бы верх держат вертухаи. Но реальная-то власть всегда оказывалась в руках блатных. Нас — и милицию, и тюремное начальство, и блатных, и «мужиков» — объединяла боязнь. Мы все были заложниками всесоюзной всеподавляющей силы с названием — СИСТЕМА.
Лишь в тысяча девятьсот восьмидесятом году рухнул миф, авторами которого являлись репрессированные большевики: дескать, все безобразия, творимые в низших звеньях партийного руководства, — это искажения и произвол мелких партийных чиновников, и они никакого отношения к Великому делу построения коммунизма не имеют. Главное — разоблачить этих истинных врагов народа, захвативших власть на местах, изгнать из рядов партии, поставить на их место истинных борцов за счастье человечества, и всё исправится, справедливость восторжествует, и мы, советский народ, достроим Коммунизм, до него уже рукой подать… Они мне не лгали, они заблуждались, фанатично преданные Великому учению Маркса — Энгельса — Ленина — Сталина. Впрочем, о Сталине и его роли в Великом деле не все спорщики были единодушны…
И я пошёл по пути, указанному мне лагерными коммунистами, а в восьмидесятом году пришёл к выводу: вся власть в нашей стране держится на двух китах — на лжи и репрессиях. И плывут эти киты неизвестно куда… В бездну…