— Сто двадцать восемь…
— Ну что ты к словам-то цепляешься? Потому что ответить нечего?
— Потому что ты идиотка, — очень тихо сказала Жека. Так и села на пол возле дивана, ткнувшись гривой мне в колени. — Придумала себе сказку и в ней живешь, как в скорлупе.
— Я живу? Я?! Да лучше бы я вообще не обновлялась… Думала, что забуду, а это не кожа, Жека… не сбрасывается…
— Да в курсе я, что не сбрасывается, — махнула рукой Евдокия. Облапала меня кое-как, а потом и вовсе плюхнулась рядом, прямо поверх тряпичной неразберихи. — Знаешь, как я мирским из-за этого завидую… Прямо с сорок первого года.
Я знала.
— Дусь, а чего он сказал-то вообще?
— Ну… удачи пожелал. Я уже не вспомню сразу…
— И все?
— Ну…
— Ты только не выдумывай мне…
— Тогда точно все.
Дорка на кухне вовсю курлыкала, уговаривая кошавок кушать как следует, пока все свежее, горячее и такое полезное… Потом чего-то звякнуло, сквозь коридор, сбивая с вешалки пальто, пролетел Клаксончик, спикировал всеми когтями мне в плечо, потерся мордочкой о щеку. Пахло от него и вправду вкусно.
— Ну сама подумай… — начала оправдываться Жека. — Если б я тебе сказала, ты бы там… а так хоть пожила нормально, для себя…
— Фигасе, — снова повторила я полюбившееся словечко, — фигасе пожила, с меня кожа пластами сыпалась…
Впрочем, понятно же, что Евдокия не об этом.
— Зато морда симпатичной получилась, — почти без паузы отозвалась Жека, — смотри, какая гладенькая… И ушки розовые. Мочки заново будешь прокалывать?
— Да не знаю… Сейчас какие серьги носят?
— Всякие. Из твоих много чего можно подобрать…
— Да ну… не хочу на себе прошлое таскать… Пусть хоть пластмасса в уши, но чтобы новые.
— Ага, — обрадовалась Жека. — Только на кой бес тебе пластмасса, давай нормальные купим.
— На какие шиши?
— А книжка сберегательная? Что у тебя там накапало? Дорка-а-а!
Я помотала головой, встряхнулась слегка. И, разумеется, чуть не спихнула с себя Клаксона. Ну и когти у этого наглеца. Как у железной птицы, честное слово.
— Вот чего ты мне орешь, как сумасшедший на пожаре? Я с кухни все прекрасно слышу. — Дорка вплыла в комнату, шурша моим бывшим шелковым халатом. Такие пятна от винища, конечно, уже не выведешь: — И, между прочим, девочки, у вас тут на Кузнецком есть вполне неплохая чешская бижутерия… Сережки не знаю, а вот кулончик я там себе один очень даже видела…
— В форме кошки?
— Нет, он как перышко. Сверху стрелочкой, как хрустальный листик, но на самом деле, если присмотреться…
— Дор, где у Ленки сберегательная книжка лежит?
— А чего, вы ее перекладывали? — удивилась я.