А потом она резко остановилась.
Потому что… Ну, потому что со внезапно вспыхнувшим возмущением решила, что никуда она не пойдет.
Каждая частичка ее тела говорила ей, что уходить неверно, что это бессмысленно. Женщина не может услышать, как такой мужчина, как Роб, говорит ей, что ее хочет, а потом просто взять и уйти. Это физически невозможно.
И вместо этого она положила фотоальбом на старинный секретер рядом со своей коричневой сумочкой от Гуччи. И, подняв руки, расстегнула единственную голубую пуговицу, скреплявшую ее кардиган на уровне груди.
Повернувшись, она направилась обратно к Робу, позволив кофте сползти с ее плеч и упасть на пол.
Он сузил глаза и набычился:
— Это что еще за черт?
Вместо ответа она просто подошла ближе, так что они оказались лицом к лицу у кожаного дивана.
— Дьявол, Линдси! — прорычал Роб. — Ты что, пытаешься меня разозлить?
Но его взгляд говорил нечто совершенно другое, и это подтверждала сильно приподнявшаяся ширинка.
— Нет, — негромко ответила она. — Я просто не могу понять, почему ты так отчаянно с этим борешься. Нас влечет друг к другу. В этом нет ничего дурного.
— Тебе совершенно не обязательно это понимать, — заявил он. — Просто уважай мое решение.
— Извини, но этот поезд ушел вчера вечером. И хочу тебе напомнить: машинистом был определенно ты.
Она придвинулась еще ближе, испытывая непривычно твердую решимость добиться от этого мужчины того, что ей нужно, послать осторожность подальше. Она толком не знала, почему это так — может, ей надоело, что он такой суровый и неприступный и что он считает, будто все тут решает сам. Или, может, дело было в ее потребности получить хоть какую-то — любую — власть над собственной жизнью. Или может, дело было просто в том, что она испытывала сильное любовное притяжение к этому мужчине.
Она понимала, что Роб может ее отвергнуть и отправить восвояси почти столь же униженной и эмоционально травмированной, как это сделал ее бывший жених. Но она обнаружила, что готова рисковать. Потому что награда будет велика.
Подняв обе руки к плечам, она смело подсунула большие пальцы под лямки маечки и спустила ее на бедра, демонстрируя надетый под нее открытый лифчик с леопардовым рисунком.
Когда взгляд Роба упал на ее грудь, он жарко выдохнул и прошептал:
— Вот черт!
И тут же потянулся к ней.