— В ловушку? — нахмурился Тимофей.
— Ну да. Ты еще не понял, что ущелье — это ловушка и есть.
Удивительно все же, насколько спокойно говорил Угрим о подобных вещах.
Время шло. В крепость летели стрелы. В завалах появлялись и ширились проходы. Вот уже разобрана последняя груда камней. Вот степняки под прикрытием латинян катят по расчищенной дороге большие железные горшки, каждый размером с бочку. Толстые фитили, словно хвосты, волочатся по камням. А вот кнехты вносят в ущелье штурмовые лестницы — на тот случай, если ворота все же выстоят после взрыва.
И никто по-прежнему не мешает…
— А может, в крепости уже и нет никого? — предположил Тимофей. — Может, бесерменский колдун ушел тайным ходом и людей своих увел?
— Никуда он не ушел, — отозвался Угрим. — Сила Кости защищает крепость. Никакой чародей такую силу не бросит.
Строй стрелков и щитоносцев расступился. Татары подкатили железные бочки к самым воротам. Первый сосуд с огненным зельем уткнулся округлым боком в воротные створки.
Феодорлих и Огадай сыпали командами. Ущелье заполнялось людьми. Отряды, готовые к штурму, плотными рядами двигались по каменной теснине.
«Ущелье — это ловушка и есть» — так, кажется, сказал Угрим.
Татары привалили к воротам вторую бочку. А вот уже и третью… почти привалили…
— Княже, вон он! — Тимофей первым заметил вражеского чародея.
Колдун появился на той же башне за стенами. Поднялся во весь рост, не таясь, не прячась за каменными зубцами.
Лучники и арбалетчики ударили по башне. Но невидимый защитный кокон надежно оберегал ассасинского чародея от вражеских стрел. Словно ветер неистовой силы отбрасывал от него оперенную смерть.
На этот раз старец Горы не воздевал рук над головой. Он простер их перед собой, словно указуя путь. Кому? Чему?
Чему… Все-таки — чему. Тимофей увидел, как сквозь глухую каменную кладку башни, лишенной бойниц, просочились дымные струйки. Едва различимые поначалу, они быстро густели, тяжелели…
Плотный, белесый дым не поднимался вверх и не рассеивался. Едва перевалив через зубцы внешних стен, он опустился к подножию крепости, растекся перед запертыми воротами, накрыл татар, кативших железные бочки.
Кто-то истошно закричал. Кто? Почему? Густая молочная пелена заглушала звуки и мешала разглядеть, что происходит. А дым все истекал и истекал из крепости в ущелье. Дым ложился на каменистое дно клубящимся покрывалом, струился вниз, быстро заполняя пространство меж скалистых стен.
— Князь! — встревожился Феодорлих. — Что за варево изливает старец Горы?
— Еще не знаю, — нахмурился Угрим. — Но, думаю, ничего хорошего оно нам не несет. Уводите своих воинов из ущелья, ваше величество. Уводите скорее, если не хотите их потерять. И ты, Огадай, тоже. А впрочем… — Угрим безнадежно махнул рукой. — Впрочем, поздно уже.