Опасный канун (Янссон) - страница 26
Вокруг этих-то травяных ковров и стояла высокая ограда, и повсюду можно было прочесть надписи большими чёрными буквами, что то-то и то-то запрещено.
В этот ужасный парк каждый день приходили двадцать четыре понурых малыша, по той или иной причине забытые либо заблудившиеся. Это были косматые дети леса, они не любили ни парк, ни песочницу, в которой, хочешь не хочешь, полагалось играть, а им так хотелось лазать по деревьям, стоять на голове, бегать по траве…
Но этого не понимали ни парковый сторож, ни сторожиха: они сидели по сторонам песочницы и караулили их.
Что было делать малышам? Охотнее всего они бы закопали обоих в песок, но этого они не могли, потому что были слишком малы.
К этому-то парку и пришёл Снусмумрик с крошкой Ми в кармане. Крадучись пошёл он вдоль ограды, высматривая своего давнего врага сторожа.
— Как ты намерен с ним обойтись? — спросила крошка Ми. — Повесить, сварить или сделать из него чучело?
— Нагнать страху! — сказал Снусмумрик и ещё крепче стиснул трубку в зубах. — На свете есть лишь одно существо, которое я терпеть не могу, и это здешний парковый сторож. Я хочу порвать все объявления о том, что запрещено!
Снусмумрик порылся в рюкзаке и извлёк большой мешок, полный маленьких блестящих семечек.
— Что это? — спросила крошка Ми.
— Семена хатифнаттов, — ответил Снусмумрик.
— Вот как? — удивилась крошка Ми. — А разве хатифнатты рождаются из семян?
— А как же, — сказал Снусмумрик. — Только вся штука в том, что в землю их бросать надо в ночь на Иванов день.
И он начал осторожно бросать семена на травяной ковёр между стойками ограды. Крадучись обошёл он вокруг весь парк и посеял хатифнаттов где только мог (очень разреженно, чтобы не запутались в своих лапах, когда взойдут). Но вот мешок опустел, и Снусмумрик уселся и стал ждать.
Солнце уже заходило, но не переставало пригревать, и хатифнатты начали расти.
Там и сям на гладко причёсанном травяном ковре стали появляться маленькие белые пятнышки, похожие на головки шампиньонов.
— Посмотри на этого, — сказал Снусмумрик. — Ещё минута — и над землёй покажутся его глаза!
И совершенно верно: через минуту под белой макушкой показались два круглых глаза.
— Новорождённые, они особенно наэлектризованы, — сказал Снусмумрик. — Смотри, вот вылезают руки!
Теперь хатифнатты росли аж с треском. Но парковый сторож ничего этого не замечал: он не спускал глаз с малышей.
Повсюду вокруг на травяном ковре хатифнатты выскакивали сотнями. Теперь в земле у них оставались только ноги. По парку потянуло запахом серы и жжёной резины. Парковая сторожиха принюхалась и сказала: