Несколько позже в газетах появилась ее фотография в компании Рона и Дженнифер. Снимок был сделан с близкого расстояния, и на коже Патриции еще можно было заметить синяки, не говоря уже о забинтованном колене.
Патриция хорошо помнила, как была сделана эта фотография. Это случилось через пару дней после приезда дочери, они тогда решили съездить в Нью-Орлеан поразвлечься. Патриция стеснялась появляться на людях в таком виде и даже не хотела ехать. Она боялась, что ее примут за женщину, побитую мужем за измену. Когда тот мужчина с фотоаппаратом на плече приблизился с ней, она была вполне уверена, что он хочет предложить ей помощь, и совершенно растерялась.
— Прошу извинить меня за бесцеремонность, мисс, — сказал незнакомец, — но вы случайно не Патриция Лейн?
Патриция чуть не рассмеялась вслух над своими глупыми фантазиями и приветливо кивнула. Мужчина оказался туристом, приехавшим в Нью-Орлеан вместе с семьей. Сейчас он был один, жена и дочки остались в отеле, и он умолял Патрицию позволить ему сделать ее фотографию. Он говорил, что его домочадцы очень расстроятся, что не увидели ее. Патриции пришлось согласиться. Тогда он предложил сфотографировать их втроем, сказав, что вместе они прекрасно смотрятся. Ей было очень приятно, когда через две недели она получила письмо со снимком и благодарностью от всей семьи.
И тем более неприятно было еще через две недели увидеть эту же фотографию в газете, да еще и с весьма двусмысленной подписью. Теперь она висела в кабинете на специальной доске, куда Рон прикрепил и обе вырезки.
Патриция еще раз внимательно посмотрела на снимок. Дженни стояла между ними, держа их за руки. Со своими светлыми волосами и карими глазами она действительно вполне могла сойти за их дочь. К тому же видно было, что Дженнифер обожает человека, стоящего рядом с ней, так доверчиво она улыбалась ему. Да и сам Рон глядел не в камеру, а вниз на девочку. В общем, эти двое представляли собой идиллическую картину. Только взгляд Патриции был устремлен прямо в объектив, и на ее лице было написано все, что она испытывала и тогда и сейчас: боль, страх за свое будущее и еще какое-то неуверенное ожидание. Как будто у нее была тайна, которую она пыталась скрыть даже от самой себя.
Патриция, закусив губу, отвернулась от фотографии. Она была раздосадована тем, что на ее лице так явно отразились все ее переживания. С самой первой встречи с Роном она привыкла считать его чужим и непонятным ей человеком, замкнутым эгоцентристом, дельцом, заботящимся о своих интересах. Он был совершенно не похож на ее идеал мужчины. Но все же какая-то ее часть, не желавшая подчиняться голосу рассудка и даже чувству самосохранения, была очарована его обаянием, пониманием, чувством юмора и особенно его заботой о Дженнифер. Эта часть, как капризный маленький ребенок, упорно тянула ее к Рону.