В героях фильма они видели не бесплотных персонажей, а друзей и врагов из плоти и крови, и эти друзья и враги были от них в двух шагах. Каждый поступок моряка зрители приветствовали оглушительным «ура», опасно размахивая вскинутыми над головой автоматами; полицейских и тюремщиков осыпали страшными проклятьями, кричали им: «Катись отсюда!», «Чтоб ты сдох!», «Долой!», «Не тронь его!». Когда после первого побега раненого, обессиленного моряка снова заковали в цепи и над ним с язвительной ухмылкой начал глумиться Джон Карадайн[32], зал взорвало. Возмущенная публика истошно кричала, защищая невиновного; грозная толпа мстителей ринулась к экрану, их, в свою очередь, поносили и пытались остановить менее горячие из зрителей, которые хотели узнать, чем кончится дело. В полотно экрана полетели камни, комья земли, обломки дверей, кто-то, негодуя, даже запустил в экран ботинком и угодил точно между глаз ненавистному врагу, оказавшемуся как раз на переднем плане.
Когда дошло до длинной сцены неистового урагана, начался настоящий шабаш. Послышались пронзительные крики нескольких женщин, стиснутых возбужденной толпой. В зале появился шест, потом еще один, их с оглушительным гиканьем передавали над головами из рук в руки. Сначала было непонятно, для чего они, но вскоре все прояснилось: это была, возможно разработанная заранее, операция не попавших в зал, которые томились снаружи, попытка взобраться на балкон — «женскую половину».
Шесты уперли в пол и прислонили к балкону, после чего несколько безумцев, сняв сапоги, стали карабкаться по ним, — так на деревенских ярмарках карабкаются по шестам в надежде заполучить прикрепленный на вершине приз. Сцена штурма балкона отвлекла зрителей от происходившего на экране. Едва одному из штурмующих удавалось подняться над морем голов, десятки рук хватали его за ноги и стаскивали вниз. Образовались группы болельщиков и противников. Одному из смельчаков удалось вырваться из рук толпы и рывками продолжить путь вверх. Немедленно по тому же шесту за ним последовал другой. Первый уже почти достиг балкона, когда между ним и вторым искателем приключений завязалась борьба, продолжавшаяся несколько минут: нижний вцеплялся верхнему в ноги, верхний вслепую отбрыкивался. В это время над парапетом балкона показались головы итальянцев, поспешивших по крутым лестницам Красного дома на помощь осажденным женщинам. Защитники оттолкнули шест, секунд пять он оставался в вертикальном положении, после чего, как сосна, поваленная дровосеками, рухнул на толпу вместе с вцепившимися в него двумя неудачниками. Тут случайно или в результате разумно принятого решения, сказать не берусь, киноаппарат погас и зал погрузился в полную темноту. Загудев еще страшнее, все бросились наружу и, ругаясь на чем свет стоит, высыпали во двор, освещенный луной.