– Ты на самом деле слишком юн, чтобы у нас учиться, – заметил Карл больше для меня, чем для оборотня, который и без того об этом знал. – Как ты сумел тут оказаться?
– И отучиться почти полгода, я прав? – обратился я к малышу.
– Уму непостижимо! – подал голос Лучистый. Конечно же он был возмущен. – Как ребенок…
– И брата тоже? – чуть не плача, уточнил волчонок.
Ректор вопросительно посмотрел на него.
Пришлось снова вмешаться мне. Я несильно встряхнул звереныша и потребовал уже с нажимом:
– Обращайся.
И оборотень подчинился. Через мгновение к моей груди прижимался дрожащий, всклокоченный мальчишка лет тринадцати на вид, но, вспомнив о том, какие у них тут сроки жизни, я понял, что чисто номинально он был старше, но вряд ли это сильно меняло дело. Да, когда я его в первый раз увидел, парнишка выглядел лет так на пять-семь старше. Магия, чтоб ее!
На лице Карла мелькнул проблеск жалости, но ректор быстро справился с собой. А вот Карамелька в первый момент посмотрел на малыша со странной смесью напускной брезгливости и узнавания. Интересно, кого это эльф узнал в парнишке? И разумеется, первой пришедшей мне на ум мыслью было – себя. Вот тебе раз. А ведь Лучистый на самом деле для декана смотрелся довольно юно. Даже Мика, невзирая на всю ее подчеркнутую изысканность, выглядела старше. Так-так.
– Как тебя зовут? – погладив мальчишку по волосам, оказавшимся куда мягче жесткой волчьей шерсти, спросил я.
– Тихимир Шутц, – пробормотал тот, уткнувшись лицом мне в плечо.
– А брата?
– Ваникир.
– Ты из-за него пошел учиться раньше времени? – наугад предположил я.
И тут маленького оборотня прорвало. Он разревелся по-детски откровенно и истерично. И заговорил, перемежая слова всхлипами, глотая окончания фраз и мелко дрожа у меня на руках.
– У меня только брат… только он один… а он так хотел учиться… и мы решили, что если сумеем заработать стипендию – и он и я, – то не станем отказываться… и сможем осуществить его мечту… а я… я сначала не хотел учиться, но ради брата… ради него… не знаю, Ваникир говорит, что я талантливый, талантливей его, но на самом деле я… у меня все так легко получается, потому что… потому что, когда меня кто-нибудь из учителей спрашивает, мне страшно становится, что нас могут раскрыть, и все как-то само собой выходит…
– И чего же ты тогда так испугался, если защитные контуры Гарри и Фа обошел и Алого поранил? – уточнил молчаливо стоявший в сторонке Ир.
И тут Тишка аж дернулся от возмущения.
– Да потому что тогда темные победили бы! Так нечестно! – воскликнул он с жаром.
Я пересекся взглядом с изумленным Карлом и закатил глаза к небу. Встряхнул Тимошку, привлекая к себе его внимание, и с улыбкой сказал: