Она никогда никому не рассказывала о своих отношениях с Саймоном, даже тете. Ее близким и друзьям было известно только, что она вышла замуж, а потом вскоре развелась. Что до ее новых знакомых, они не знали и этого.
Набрав в легкие побольше воздуха и всеми силами стараясь побороть дрожь в голосе, Соренза сказала:
— Я не считала. В отличие от некоторых у меня нет привычки вести хронологические записи.
Чтобы посмотреть на реакцию Доуэлла, она повернулась к нему и прочитала удовлетворение на его лице. Кажется, я попала в цель, горько подумала Соренза.
— Намекаете, что я этим занимаюсь? — с угрюмой усмешкой спросил он.
— Я этого не говорила. — Намеренно выдержав паузу, Соренза добавила: — Но, как известно, на воре…
— Только не в моем случае, — перебил ее Доуэлл.
— Это хорошо, — многозначительно произнесла она.
— У меня есть свои недостатки, Соренза, но я не распутник.
— Мне кажется, джентльмен принимает мои слова слишком близко к сердцу.
На какое-то мгновение она пожалела, что наговорила лишнего. Но когда Николас повернулся к ней, она впервые за все время их знакомства увидела искорки смеха в его глазах.
— На этот раз уже вы задели меня за живое, — согласился он. — Должно быть, я сам напросился.
О нет, не делай этого! — мысленно воззвала к нему Соренза. Ты не тот человек, который легко смеется над собой. Высокомерие и самоуверенность не позволят тебе, и это написано на твоем лице.
— Итак, — лениво протянул Доуэлл, — вы отвергли меня как поклонника, да?
Она не ответила.
— Прекрасно, — сухо, но спокойно констатировал он.
Вспомнив о том, что он на данный момент являлся самым лучшим клиентом «Клейтон и партнеров», Соренза попыталась смягчить разговор.
— Послушайте, Ник, я не хотела вас оскорбить. На самом деле я ведь совсем не знаю вас.
— Это правда.
Они остановились у светофора, и Доуэлл, прищурившись, внимательно посмотрел на нее.
— Так как же нам это исправить?
— А разве нужно это исправлять?
Его горящий взгляд медленно скользил по ее лицу, по нежным розовым губам.
— Может быть, я страдаю оттого, что вы плохо обо мне думаете.
Сексуальная улыбка, сопровождающая эти слова, вновь породила в ней непреодолимое желание близости с этим мужчиной. Она никому раньше не позволяла флиртовать с ней, но с Николасом ей это нравилось. Вот где таилась опасность, избежать которую требовалось любой ценой. Соренза смотрела вперед невидящим взглядом. Одна сумасшедшая любовь уже принесла ей много горя, с нее хватит, и надо быть дурой, чтобы повторить ту же ошибку еще раз. Секса без любви Соренза не признавала, и, следовательно, единственное, что ей оставалось в жизни, — это карьера.