— Персик со сливками, — произнес он еле слышно. — Очень американский и все же с французским ароматом. Ваши родители тоже гордились бы вами… — Соренза рассказала ему несколько недель назад, когда они были в больнице, что еще ребенком осиротела, но ему хотелось знать больше. — Как они умерли?
Молодая женщина ответила так, как они всей семьей договорились некогда отвечать:
— Мама умерла от кровоизлияния в мозг, а отец не мог жить без нее…
— Он покончил с собой?
Она кивнула, слегка покраснев. Ей никогда еще так трудно не давалась эта ложь. И Соренза испытала огромное облегчение, увидев Изабелл, которая стояла на ступенях и махала им рукой.
— Белл зовет нас.
Соренза повернулась, чтобы открыть дверцу машины, но Николас задержал ее руку и тихо сказал:
— Вам пришлось нелегко в жизни.
— Бывает и хуже. — Он заставлял ее чувствовать себя еще более несчастной, а ей этого не хотелось. — У меня была чудесная тетя, мать Белл, которая всегда баловала меня. Есть Марк, мой троюродный брат, который тоже старался скрасить мою жизнь. Он обычно приезжает сюда с женой, если знает, что я здесь. Они живут почти рядом.
Зачем она ему это рассказывает? Можно подумать, он ее близкий друг. Соренза не хотела, чтобы Николас знакомился с ее родственниками и узнавал о ней еще больше. Она отодвинулась от него, сердясь на себя и на всех остальных. С тех пор как они с Саймоном расстались, Соренза держала всех мужчин, даже самых безобидных, на расстоянии, а сейчас вдруг ни с того ни с сего разоткровенничалась. Глупо! И все благодаря Белл. Кузина, конечно, милейшее существо на свете, но сейчас у Сорензы не было желания вспоминать о ее достоинствах.
Она надеялась, что Джордж и Николас с первого взгляда не понравятся друг другу. Соренза всегда проводила время в компании Изабелл, особенно когда дети надолго уезжали из дому, потому что Джордж, если не был в университете, день и ночь торчал в кабинете. Если и на сей раз все будет так же, то, может быть, Николас вскоре заскучает и не задержится здесь надолго? В конце концов он привык к кочевому образу жизни.
— Вы опять хмуритесь.
Николас обошел капот машины, открыл перед Сорензой дверцу и помог ей выйти.
— Улыбнитесь Белл. Вы же не хотите расстроить свою добрую кузину?
Она выругалась, чтобы ошеломить его и поставить в неловкое положение, и, ободренная маленькой победой, дерзко улыбнулась. Затем, прихрамывая, направилась к парадной двери, проклиная повязку на ноге за то, что не может пройти перед ним элегантной походкой.
Вопреки ее ожиданиям, Джордж и Николас понравились друг другу с первого взгляда. Николас проявил такой живой интерес к его работе, что на радостях маститый ученый перебрал спиртного. Соренза не могла спокойно смотреть, как кузина светится от счастья, словно мать, ребенка которой заслуженно похвалили.