Он потер лицо рукой:
— Да! Нет! Я не знаю!
Лотти печально улыбнулась:
— Вот поэтому я тебе не сказала.
Не говоря ни слова, она повернулась и пошла обратно в гостиную, где начала собирать чайные чашки, будто ничего не случилось. Словно ее мир не перевернулся с ног на голову.
— Ты, должно быть, считала меня идиотом! — Корран последовал за ней, будучи слишком сердитым и униженным, чтобы прекратить разговор. — Я не могу поверить, что ничего не замечал раньше. Было очень много нестыковок. Я должен был догадаться, кто ты такая! Кто еще из женщин, кроме принцессы, не будет знать, как приготовить чай? Почему ты ничего мне не рассказала?
— Я не могла! — Лотти заговорила повышенным тоном и с грохотом поставила чашки и блюдца на поднос. — Я не хотела тебе рассказывать! Я не желала, чтобы ты начинал обращаться со мной очень участливо, как все остальные. На короткое время, один раз в жизни я хотела забыть о своем происхождении! — Она прижала кулак к груди. — Я хотела стать самой собой! — Ярость оставила ее, и Лотти буквально упала на диван, словно у нее подкосились ноги.
— Продолжай! — потребовал Корран.
— Все, что я говорила тебе о моей семье, было правдой, — сказала она, уставясь на свои руки. — Я не сказала, что мой папа был наследным принцем Монтлюса. Он был мягким человеком, и я думаю, что он так и не оправился после смерти моей матери. Он занялся исследованиями, а моя бабушка стала фактически управлять страной, и ее правление оказалось намного эффективнее правления моего отца. — Лотти рискнула взглянуть на Коррана, который скрестил руки на груди и слушал ее с мрачным выражением лица. — Папа больше интересовался историей Древней Греции, чем государственными дедами, — продолжала она после короткой паузы. — Мне пришлось возложить на себя обязанности первой леди, как только я окончила школу. Я стала публичным человеком в Монтлюсе. У меня не было выбора. — Она с ненавистью услышала в своем голосе нотки отчаяния. — Я единственный ребенок в семье. Папа жил в собственном мире, моя бабушка уже в летах. Я не могла отказаться. Меня воспитали так, что я обязана исполнять свой долг, что я и делала. — Лотти помолчала немного и усмехнулась. — Монтлюс, возможно, мелкотравчатая монархия, Корран, но я должна думать о своих подданных! Где бы я ни появилась, люди рады меня видеть. Я любима тысячами людей. Они все думают, что я прекрасна. Они все думают, что я красива. Я их идеальная принцесса, — глухо сказала Лотти. — И я не могу их разочаровать, ведя себя неподобающим образом. Я позволила им возвести меня на пьедестал, а потом поняла, что мне оттуда уже не слезть.