- Простите, льке Сабада, - вежливо толкнул Наместника Таможни Чертанов, уже запомнивший, как правильно обращаться к юберийскому чиновнику. – Вам еще не пора домой?
- А? Да, пора... – с трудом открыл глаза юбериец. – Мой добрый брат, поднимись, раскрой очи, боги велят нам пойти к отхожему месту, исторгнуть съеденное...
- Умгху... – невнятно промычал Наместник Стражи, повисая на руках своих стражников. – И-эк... У-ух... Не сомневайся, Человек-Без-Волос, я лично буду присматривать за сохраннос... буа-а-а-а!!!
- И-их! – презрительно покачал головой Колобков. – И выпили-то по вот столечко – я в нос больше закапываю... А нажрались-то, нажрались... Вот скажи, Серега, зачем так нажираться?
- Так вы же им своего коктейля подсунули, - пожал плечами Чертанов.
Колобков тоненько хихикнул, явно гордясь собой. Да, малая порция «ерша в гневе» сделала больше, чем целая бутылка водки – юберийцы напились так, как еще никогда в жизни. Им, привычным к пальмовым, виноградным и гранатовым винам, производимым в этой стране, до сей поры не приходилось пробовать такого крепкого напитка. Хотя они, похоже, остались довольны – очень уж громко пели.
- А теперь – за работу, - потер пухлые ладошки Колобков. – Серега, быстро нашел мне пару местных парнишек посмышленее. Будем выяснять, кто тут чего знает про эту «Кристурицу». А заодно и монету заколотим...
Глава 24
Водка – враг солдата. А солдат врагов не боится.
Александр Лебедь
Прошло три эйкрийских дня (или шесть земных). «Чайка» по-прежнему торчала в гавани Наранно и уже не вызывала такого количества любопытства – к белым людям из далеких земель быстро привыкли. В конце концов, здесь повидали крылатых обезьян с запада и двухголовых рептилий с востока, трехметровых великанов и разумных пауков, микроскопических л’тра с их удивительными машинами и белоглазых людей с зеленоватыми слизнями на затылках, существ, сотканных из языков пламени, и ожившие глиняные комки...
На Эйкре много удивительного.
Колобков перезнакомился со всем местным купечеством и уже успел заключить несколько неплохих сделок. Жемчуг Черных островов тут весьма ценился, да и прочие безделушки пришлись ко двору. Остатки гвоздей и шурупов разошлись почти моментально, хотя платили все же не так щедро, как на Магуке.
Петр Иванович даже завел для денег большую канистру – юберийцы выплавляли свои монеты в форме шариков. Золотых, серебряных или электроновых[57]. А также бронзовых и медных, но это считалось совсем уж мелочью – уважаемые купцы такие монеты даже в руки не брали. А Колобков с каждым днем становился все более уважаемым.