Я с такой силой стиснула кулаки, что ногти до крови вонзились в кожу. Опомнившись от боли, чуть разжала пальцы. Вот ведь дрянь! Как она может так спокойно рассуждать об убийстве? Ладно, предположим, мою мать она имеет право ненавидеть, учитывая все случившееся между ними. И меня не обязана любить, поскольку я дочь ее соперницы в любовных делах. Но что дурного ей сделала Ельгия? Напротив, одно время они чуть ли не лучшими подругами считались. Постоянно шушукались. Помню, как Ельгия переживала, когда Реану сочли мертвой. Плакала целыми днями. Хотя… Возможно, в этом имеется некая извращенная логика. Чем ближе к тебе человек, чем сильнее ты его любишь – тем больше энергии получишь с его смертью. Так ведь сказал Фабион? Получается, Реана в данной ситуации добивается выполнения сразу нескольких целей. Умна, ведьма! Не думала я, что столько лет жила рядом с такой гадиной. Ведь я знаю Реану с самого раннего детства. Сколько себя помню – столько она находилась рядом. Вроде бы она была дочерью одной из служанок, которая умерла во время родов. Матушка сжалилась над ребенком и позволила оставить ее при доме, не желая отдавать в королевский приют для сирот. И вот какой черной неблагодарностью она вздумала отплатить нашей семье!
Я тряхнула головой, отгоняя эти мысли. Они вызывали у меня слишком много опасных вопросов о прошлом Реаны. Опять шевельнулись смутные подозрения, которые я боялась озвучить даже самой себе.
– Ну, будем надеяться, на этот раз тебе повезет. – Ольгетта презрительно скривила пухлые губки и наконец-то спрыгнула с камня. – Приступай.
Реана скинула на траву потрепанную куртку, явно с чужого плеча. Медленно закатала рукава простой свободной рубахи, обнажив тонкие руки, покрытые светлой вязью многочисленных неглубоких шрамов, уже полностью заживших. Я недоуменно нахмурилась. Это еще что такое? Такое чувство, будто она специально резала себя ножом. Но для чего? Обычно телесной болью пытаются вытеснить боль душевную. Или же я не права и на самом деле ее кто-то мучил подобным образом?
Ольгетта тем временем принялась расставлять на ровной поверхности камня в особом порядке тонкие свечки черного цвета, постоянно сверяясь с каким-то рисунком, видимо вырванным из книги. Реана не обращала никакого внимания на действия своей сообщницы. Она прищелкнула пальцами, и Ирган послушно подошел к ней. Аккуратно положил бесчувственную Ельгию на траву, выпрямился и опять замер, уставившись перед собой.
Почему-то меня особенно напугал его взгляд. Мертвый, без проблеска какой-либо эмоции. Неужели Реана настолько поработила его волю, что он собственноручно заколет Ельгию? Он ведь любит ее, если не врал, конечно, прошлой ночью.