- Вы способны запутать кого угодно, Ульянов...
- Наоборот, я стараюсь давать предельно ясные и четкие ответы.
- Ладно, от вас, видно, и в самом деле ничего не добьешься. Государь прав.
- Государь следит за ходом дознания?
- Протоколы всех допросов доставляются Его Величеству каждый день.
- И моего?
- Да, и вашего. Вас огорчило это?
- Наоборот, я польщен.
- Господин прокурор, разрешите мне задать несколько вопросов Александру Ильичу.
- Прошу, ротмистр.
- Александр Ильич, я хотел бы поговорить с вами очень и очень откровенно. Вы не возражаете?
- Нет.
- Дознание подходит к концу - очевидно, это наша последняя встреча с вами. Мы и так слишком затянули ваши допросы. Но мы все время преследовали, если вы заметили, одну и ту же цель.
- Я заметил это.
- Я попытаюсь сформулировать ее в таких выражениях, которые не оставили бы никаких кривотолков.
- Попробуйте.
- Видите ли, Александр Ильич, сравнивая вашу историю с предыдущим делом о цареубийстве (с делом Желябова, например), нельзя не обратить внимания на некоторые странности. Прежняя «Народная воля» была действительно партией - с десятками членов, с оружием, типографиями, огромными средствами... Ваша группа выглядит, мягко говоря, менее значительной. Всего полтора десятка активных членов, три бомбы, один револьвер, случайное гектографирование. Но тем не менее называете вы себя фракцией целой партии. Здесь можно предположить два варианта: или вы переоцениваете, завышаете роль своей группы, совершенно необоснованно называя ее фракцией целой партии, или мы имеем дело пока еще только с незначительной ее частью...
- Господин ротмистр, я не подозревал о вашей склонности к анализу...
- Не перебивайте меня... Так вот, государь и все наблюдающие за дознанием лица склонны предполагать, что ваша фракция, сплошь состоящая, кстати сказать, из студентов, не является самостоятельной, а тесно связана со старым народовольческим подпольем и действовала под его непосредственным руководством.
- Я еще раз польщен.
- Как вы могли заметить, в течение всего дознания мы с прокурором делали неоднократные попытки подвести вас к разговору об этой связи и облегчить вам начало этого разговора. Собственно говоря, в этом и заключалась та цель, о которой я говорил.
- Я так и понял вас.
- Надо отдать вам должное, Александр Ильич, каждый раз вы весьма ловко уходили от этого разговора. Хотя в общем-то, щадя ваше самолюбие, мы не предлагали вам открыто изменять своим убеждениям. Мы были деликатны. Мы предлагали вам как бы обмолвиться. Случайно. Вы не оценили этих скрытых возможностей. Теперь уж позвольте действовать прямо, в открытую.