Старший поблагодарил, отошел в сторону.
Возле собора слышатся команды - конные городовые, строясь на ходу в колонну, отъезжают от Исаакия по направлению к Адмиралтейству.
Старший снял шапку, трижды истово осенил лоб широким крестным знамением. Положил в сторону собора малый поясной поклон,
Это был условный сигнал: всем расходиться на ночь по своим местам и квартирам.
Петербург.
27 февраля 1887 года.
Утро.
Из дома № 21 по Александровскому проспекту выходит невысокого роста худощавый молодой человек с бледным, напряженно озабоченным лицом и пристальным взглядом темных, глубоко посаженных глаз. Засунув руки в карманы пальто и подняв воротник, медленно идет он вдоль ветхих деревянных домов, направляясь к центру города.
Его неторопливая, но в то же время настороженная походка, слегка наклоненная вниз голова, нервно приподнятые плечи, плотно прижатые к бокам руки - вся его чуть ссутулившаяся, тревожная фигура говорит о том, что обладатель ее до краев переполнен беспокойными мыслями, взволнован ожиданием каких-то больших и важных известий.
Сосредоточенно глядя под ноги, худощавый молодой человек пересекает улицы, площади, проходит один квартал за другим, оставляя позади набережные, дворцы, пустынные парки...
Бешеный скок копыт...
Грохот стремительно догоняющего экипажа.
Он остановился. Замер. Весь подобрался. Это - за ним.
Экипаж промчался мимо. Резко накренился на повороте. Обдал фонтаном грязного снега гранитный парапет набережной.
Он посмотрел по сторонам... Нет, никто из прохожих ничего не заметил. Только городовой на углу задержал было взгляд на его бледном продолговатом лице, белым пятном мелькнувшем на противоположной стороне улицы.
Несколько минут он шел не разбирая дороги, все еще находясь во власти пережитого волнения. Неожиданная мысль обожгла сознание. А что, если?.. Совершилось. Уже... Царь убит! И в этой карете, бешено пролетевшей по мостовой, мчался во дворец какой-нибудь высокопоставленный вельможа, раньше других узнавший о смерти Александра III.
Скорее в центр города! Если царь убит - там это уже будет заметно... Вывесят траурные флаги, приспустят императорский штандарт над Аничковым...
Уже за несколько кварталов до центральных улиц он понял: его предположение не подтвердилось. Все тихо, спокойно. На перекрестках, тротуарах, в магазинах и лавках продолжалась все та же обычная, будничная суета - как и вчера и позавчера, неделю тому назад, месяц.
Прошел на прогулку взвод кадетов-мальчишек, сопровождаемый огромным усатым дядькой-фельдфебелем. (Если бы убили царя, разве поглядывал бы так браво по сторонам этот усатый фельдфебель?)