Тётя Лена подсела ко мне ближе и нежно обняла.
- Расскажи, что было дальше - попросила она.
- В кабинете играла музыка. Она всегда играет, а иногда очень громко.
- Почему? - поинтересовалась психолог.
- Что бы не было слышно как кричат девочки - переходя на бесцветный голос и словно впадая в транс, ответила я - Я вошла и директор предложил мне конфету. Она была горькой и противной. А потом я запила её чаем. Он тоже был таким странным и гадким. Потом он предложил мне сесть ему на колени и стал меня раздевать....
Я замолкла, словно наткнулась на невидимую стену и с головой погрузилась в тёмные воспоминания, но завершить всё это надо было красиво и трагично, так, что бы отбить желание выпытывать у меня дальнейшее.
- ...Нет ....нет ...нет. Не делайте этого,... я не хочу.... - во всё горло завопила я и забилась в истерике.
В душе каждого, живёт маленький актёр. У одних, он так и остаётся маленьким и сереньким, способным только на второстепенные и малозначимые роли, у других он вырастает в гениального и талантливого. Когда ты живёшь, окружённый всем готовым, любящими родителями и тебе не нужно прилагать много сил, что бы привлечь к себе внимания, твой актёр живёт в тебе не востребованным. Ну, подумаешь, раз в недельку сыграешь святую невинность разбив вазу. Вариантов, если нет в доме собаки или кошки, не так много. Играй не играй, всё равно накажут. Так что твой актёр прозябает на пустой сцене и не развивается. Совсем другое дело, когда его талант может принести тебе ощутимую пользу. Или сладости, или уход от неминуемой расправы. Не важно, кто начал драку, если в её финале на одной стороне парень, а на другой ревущая во всё горло девчонка. Кому поверят, ему или мне?
Сейчас я полностью дала волю своему актёру. Он ещё не был гениален, но уже мог сорвать бурные овации за хорошую игру. Человеку не искушённому, трудно было разглядеть фальшь в моих слёзах. Возможно, Марьивановна и не купилась бы на этот цирк, но сочувствующая мне женщина, пусть даже и психолог, поверила мне сразу. Я позволила ей меня утешить, а потом ещё долго убаюкивать меня, сторожа мой сон, как сон Белоснежки.
Я гадала, хватит ли одной фразы, что бы приставучий следователь вцепился в нашу грымзу, как терьер в свою добычу. Оказалось, хватило. Он, конечно, прибежал за разъяснениями и дополнениями, и тут я уже себя не сдерживала, рассказала всё, что знала и даже слегка приукрасила. Не настолько, что бы это вызвало недоверие, но достаточно, что бы из свидетельницы, она превратилась в соучастницу. Стоило её посадить и капнуть поглубже, как и из других девочек посыпалась информация, да такая, какую ни кто даже не ожидал. А поскольку главный обвиняемый был уже мёртв, закон отыгрался на его соучастниках. В итоге вышло громкое дело о педофилии, а дело об убийстве директора легло в архив, как нераскрытое. ...А я попала в обещанную доктором программу по реабилитации.