— К Хуану Карлосу… Он мой кузен по материнской линии.
— Кто бы сомневался… — улыбнулась Камилла.
— Угу… А где же Франк? Он не приехал?
— Нет.
— А мопед?
— Понятия не имею…
— Хочешь сказать, он остался в Париже?
— Очевидно…
— Ох, Камилла… — расстроился Филибер.
— Ну что «ох, Камилла»… — вскинулась она, — что? Ты же сам сказал мне в самый первый раз, что Франк невозможный человек… Что он ничего не читал за всю свою жизнь, если не считать объявлений в «Motobeaufeland Magazine», что… что…
— Тсс. Успокойся. Я тебя ни в чем не упрекаю.
— Нет. Ты поступаешь хуже…
— Вы выглядели такими счастливыми…
— Выглядели. Что было, то было. На сем и закончим. Не надо все портить…
— Думаешь, это похоже на грифели твоих карандашей? Полагаешь, будто они стираются, если ими пользоваться?
— Кто они?
— Чувства.
— Когда ты в последний раз писала автопортрет?
— Почему ты спрашиваешь?
— Так когда?
— Давно…
— Я так и думал…
— Одно с другим никак не связано.
— Конечно, нет…
— Камилла…
— Угу…
— 1 октября 2004 года в восемь утра…
— О чем ты?
Он протянул ей письмо мэтра Бюзо, парижского нотариуса.
Камилла прочла, вернула листок Филиберу и легла на траву у его ног.
— Что с тобой?
— Это было слишком хорошо, чтобы продлиться…
— Мне очень жаль…
— Прекрати.
— Сюзи читает объявления в нашем квартале… Знаешь, там очень хорошо… Живописно, как сказал бы мой отец…
— Ну перестань. Франк в курсе?
— Пока нет.
Он позвонил и сказал, что приедет на следующей неделе.
— Тебе меня смертельно не хватает? — спросила его Камилла
— Вот еще, Нужно кое-что подправить в мотоцикле… Филибер показал тебе извещение?
— Да.
—…
— Думаешь о Полетте?
— Да.
— Я тоже.
— Получается, мы сыграли с ней в рулетку… Лучше было оставить ее там, где она была…
— Ты действительно так думаешь? — спросила Камилла.
— Нет.
Прошла неделя.
Камилла вымыла руки и вернулась в сад, к Полетте, принимавшей солнечные ванны в кресле.
Она приготовила запеканку… Вернее, пирог со шкварками… В общем, нечто вполне съедобное…
Настоящая маленькая образцово-показательная женщина, ждущая возвращения мужа…
Она стояла на коленях, ковыряясь в земле, и тут подружка-старушка прошелестела у нее за спиной:
— Я его убила.
— Что-о-о? Вот ведь беда…
В последнее время крыша у нее отъезжает все сильнее…
— Мориса… Моего мужа… Я его убила.
Камилла выпрямилась, но оборачиваться не спешила.
— Я была в кухне — искала кошелек, чтобы пойти за хлебом, и… И увидела, как он упал… Знаешь, у него было очень больное сердце… Он хрипел, стонал, его лицо… Я… Я надела жакет и ушла.
Я тянула время как могла… Останавливалась перед каждым домом… Как поживает ваш малыш? С ревматизмом полегче не стало? Боже, какая гроза собирается… Сама знаешь, я не болтлива, но тем утром была сама любезность… Но самое отвратительное — я купила и заполнила лотерейный билет… Можешь себе представить? Как будто считала, что удача на моей стороне… Ну вот, а потом я… Я все-таки вернулась, а он умер. Тишина.